Мир Сценариста. Трилогия
Шрифт:
— Это стопудово личное, — резюмировал я.
— Не понимаю, за что Андрей так меня ненавидит. Очень непрофессионально с его стороны.
Я, в целом, понимал. Евгений и мне не нравился. Так, новичка отбрасываем. Какие ресурсы у нас еще есть. Два танка. Имба-шут с щупальцем и к нему воин пятнадцатого. Суппорт — Стас, восемнадцатого. Дд — Игнат, восемнадцатого и вор девятого. Хил — Миша, восемнадцатого. С Юрой понятно было, он сильно отстал. Но чего так кисло качается Олежа, а?
Кстати, плюшки.
Ремень Тора (уникальный).
Говорят, что этот ремень
Сила +40
Выносливость +20
Ловкость +10
Шанс критического удара +15%
При нанесении урона есть шанс поразить противника огнем, по истечении минуты пораженная огнем цель взрывается, поджигая союзников.
На мне был какой-то обычный ремень неведомого охотника за волками, с небольшим бонусом к ловкости, поэтому я сразу его сменил, ибо бомбическая вещь. Улучшенный коварный удар тоже порадовал. Три последующих атаки получают сто процентный шанс нанести критический урон. И вот с остальным было не очень. Я внимательно изучил характеристики и способности, пытаясь найти то, что пропустил в логах. Выходило, что на двадцатом мне апнуло «Злой язык», уменьшив время восстановления способности и все. То есть после двадцатого улучшалки идут раз в четыре уровня.
С одной стороны — плохо, ибо мало плюшек. С другой стороны — я и в этих-то плаваю.
— Юра, как ты узнал, что мы пришли? — спросил Стас.
Вор обошел труп очередного сына Лося, переступив через откинутую когтистую лапу.
— Оборотни. У них там вожак был, он командовал. Рослый такой, седой весь, когти как мачете, реально. Я рядом с ним и держался, слушал. Когда он стал подгонять всех, со словами что «люди и шесть иных уже на подходе к сердцу» — рванул назад. Эти, — Юра ткнул пальцем вперед, на труп одного из полуволков, — зовут нас иными.
Мертвый оборотень выглядит омерзительнее живого. Тело в целом человеческое. Ноги и руки длиннее, живот впалый, голый, а вот плечи и спина в шерсти. Голова чисто волчья. Я переступил покойника, от которого несло мокрой псиной.
— Хватит болтать, — гаркнул спереди Олег. — Шевелите булками!
Где-то через полтора часа дороги Юра встал. Кивнул на покойника:
— Вот их вожак.
Тридцать пятый уровень.
Мы обступили истерзанного гиганта. Из глазницы седого полуволка росла елочка. Еще несколько продрали шкуру, и теперь выглядели рождественской инсталляцией серийного убийцы из-за блестящих внутренностей в качестве гирлянд. Куда там китайской пытке бамбуком! Отдыхайте, панды. Здесь все сурово, по-бергхеймски.
— Ботаника. Царица наук, — буркнул я. Было крайне неуютно. Во-первых, от того что умела наша травница, во-вторых от уровня убитого. В-третьих, смерть вожака означала, что монстры у Светы кончились.
Игнат присел у покойника, запустил руки в рану. Равнодушно, как будто каждый день копался в чужих потрохах.
— Теплый.
Юра тут же растворился в воздухе. Стас взял в руки копье, обернулся. Охотник поднялся, отер руку о штаны, затем поднял лук и кошачьим шагом двинулся дальше, вслушиваясь в Чащобу. Евгений попятился назад.
— Убивать нельзя, — сказал я. — Ее уже тогда коматозило, после дроттов, и смерть ничего
— Разумеется нельзя, — прорычал Олег. — Даже думать, сука, об этом не думай. Зубы в глотку забью.
Ах, Ромео-Ромео. Я даже реагировать на это не стал. Романтика — это хорошо, меня самого тянуло к Светлане, но включать пацана в такой ситуации неразумно.
— Сало кидайте сразу, — посоветовал Миша.
— И окороком ее, — машинально добавил я, хоть и понимал, что под «салом» имеется в виду «сайленс». Проще говоря, затыкание рта всяким волшебникам грубой физической силой или умной магической. Последней у нас не было.
Олег злобно смотрел на нас, будто сама речь о его возлюбленной, ведущаяся в таком-то ключе, была оскорбительна.
— Нам нужно будет пару раз ее тюкнуть, Олежа, — улыбнулся я ему. Немного по-маньячески. — Или тюкай ее ты, любя и бережно. Но так, чтобы она лыка не вязала.
Воин стиснул зубы. Шумно вздохнул.
— Это как комарик укусит, — продолжил я.
— Идем, — не ответил танк. Развернулся.
К нам торопливо, но как-то по-эльфийски бесшумно шел Игнат. Приблизившись, охотник указал пальцем себе за спину и сказал:
— Она там.
Света стояла на небольшой поляне, рыже-черно-красной от умирающего мха. Травница щурилась солнцу и счастливо улыбалась.
— Качнулась норм, — сказал Миша. — Вопросительная.
— Тридцать четвертый уровень. Чем мы тут занимаемся? Пошли все отдадимся Выводку, — прокомментировал я. Прокашлялся — в горле пересохло.
Наряд девушки оказался подстать фэнтезийной классике. Глубокое декольте, усиленное деревянным корсетом с горящими рунами. На голове сверкающая диадема, волосы струятся и в них по какой-то лютой магии не застряли клочки мха, веток, иголок, паутины, листьев и десятка другого иных признаков долгой ходьбы по лесу. Света смотрела в нашу сторону, чуть подбоченясь и будто позируя для невидимого фотографа из журнала «Знакомства Бергхейма». Ничего себе какие ноги у нее длинные. И стройная какая. Короткая юбка из кожи и мха достигала лишь середины бедра. Животик открыт.
— Светик! — крикнул Олег и рванулся вперед.
— Стой, баран! — гаркнул я. Воин отмахнулся, проламываясь сквозь заросли к возлюбленной.
— Я кажись понимаю, для чего такие доспехи делают. Олегов разных приманивать, — пробурчал себе под нос. — Больше ни у кого гормоны не играют, надеюсь?
Мне не ответили.
— Тогда медленно двигаемся. Это пошлая замануха, сексуальное зло. Слава Слаанеш, мать его.
Олег вывалился на поляну.
— Олежка! — позвала его Света. — Слава Богу, ты нашелся.
Танк побежал к ней навстречу, на ходу вкладывая меч в ножны.
Травница взмахнула рукой, что-то сказала — земля перед воином вспучилась, наружу жуткими червями полезли корни, сплетаясь между собой. Олег застыл, потянулся за оружием, но клубок корней спеленал его, оставив в покое только голову.
— Че за херня, Светик? — выдавил из себя танк.
— Иногда приходится все брать в свои руки. Ты поймешь.
— Рассыпались, — тихо бросил я своим, убедился, что расстояние между нами увеличилось и одними корнями нас не взять, вышел на поляну и остановился: