Мир Сценариста. Трилогия
Шрифт:
Что-то в интонации, должно быть. Или несколько букв в «отцепись» попутал.
Ребята общались между собой, иногда поминая и меня. Ждали Головастика, так и не вернувшегося. Стас нервничал за него. Женя успокаивал его, мол, ничего с шаманом не случится. Олег о чем-то негромко беседовал с Мишей. Света, неожиданно, мило болтала с Игнатом. Охотник лежал на спине, закинув руки за голову, и в их беседе лишь хмыкал в разных тональностях. Иногда односложно отвечал. По моим ощущениям — стрелок мечтал оказаться
В целом, вокруг царил хороший такой бивачный гул. Он обволакивал, приглушал. Голоса плыли в темноте, слова теряли смысл. Таяли во мгле жесты. Тускнели поступки. Ночь обнимала бивачный костер огромным пушистым черным котом.
Рядом со мною кто-то сел. Хихикнула Света. Что-то сказал Стас.
— Спишь-спишь-спишь… — затухающим эхом спросили в ночи.
Я не отреагировал, растворившись в теплоте дремы.
— Спит…пит…ит…ик…ик! ИК!
Меня выдернуло из сладкого сна.
— Вот она, Егор!
От Головастика пахло гарью. Шаман стоял у костра черным вестником. Я встрепенулся, оглядываясь. В ногах нашего предводителя белело чье-то тело.
— Что это?
— Тестовая инфраструктура, Егор, — фыркнул Юра.
Черт. Он приволок в лагерь девушку. Вся одежда бедняжки была в грязи и крови. Светлые волосы перемазаны в саже, спутаны. Пленница вздрагивала, закрываясь от нас руками.
— Ты нормальный? Нет? — спросил я.
— Харизма, Егор. Если ты научишься ее использовать — это поможет всем нам. Поэтому я доставил тебе тренажер.
Я поднялся. Отсветы костра плясали на доспехе Головастика, заливали ржавчиной тело девушки. Лагерь спал, и свидетелем беседы был только часовой.
Женя. От этого поддержки не будет. Я подошел к несчастной. Она что-то бормотала.
— Что ты сделал, Юра? — тихо спросил я.
Девушка задрожала еще больше.
— Повелитель мертвых… — ахнула она. Попыталась заслониться от меня ладонями.
— Что ты сделал? — повторил я.
— Вывел тебя из зоны комфорта, для обучения, — спокойно, уверенно и с каким-то нехорошим посылом сказал Головастик.
— Они ведь живые…
— Ну, формально — нет, — подал голос Женя, — Юра, у Егора есть пунктик по мобам, ты зря…
— Я знаю, — не отвернулся от меня Головастик. Показал на девушку.
— Ты хочешь научиться работать со своей харизмой? Вот. Любые опыты. Терять не страшно.
После того позора и боли, что испытал я пытаясь понравится Своре — такое «подарочек» был лишним.
— Ты реально не здоров, Головастик, — покачал я головой. — Отпусти ее.
— Проверь харизму, Лолушко. У тебя уникальное состояние характеристик. Недальновидно оставлять их так как есть и не выжимать из них максимальную выгоду.
— Как я ее проверю? — рыкнул я. — Что мне делать-то? По голове гладить? В шею целовать?
Девушка
— И чего от тебя так воняет?
Головастик не ответил.
— Тебя никто не тронет, — тихо сказал я пленнице. Коснулся пальцем ее подбородка, поднимая лицо. В темноте виден был лишь блеск глаз. Цвет не разобрать.
— Повелитель мертвых… — повторила та. Несколько зачаровано. — Оставьте меня. Оставьте.
— Как можно узнать состояние этих репутаций, когда мне система ничего такого не говорит? — буркнул я, изучая правильные черты грязного лица. В целом ее можно назвать хорошенькой. Хотя при таком освещении любая будет секс-бомбой, даже если прямиком с пепелища доставлена.
— Оба-на, — шаман сел напротив нас. Теперь между мною, пленницей и Головастиком оказался костер. — Предполагалось, в первоначальном плане, что ты знаешь, как работать с собственными бенефитами.
— Когда шестидесятый апну — я тебе морду разломаю, — недобро посмотрел я на Головастика.
— Если апнешь, — беззлобно поправил тот. — Расфокусируй взгляд, когда будешь смотреть на нее. Если достаточно мимо посмотришь — проступит панель существа. Там должно быть значение с прогресс баром. Самая нижняя — персональное отношение. У меня — ненависть.
Пленница вдруг заплакала. Она совсем не прятала лицо, уставившись куда-то прямо перед собой. От горя девушки у меня самого в груди тесно стало.
Я расфокусировал взгляд, уже памятуя ситуацию с фазами. Запах гари и сознание случившейся беды сильно мешали, пока, наконец-то, под принадлежности фракции не проступил зеленый прогресс бар с надписью «враждебное».
— Что она сделал? — спросил я, не желая слышать ответ.
Девушку звали Кристджана. Первый уровень. Клан Фредлишемана.
— Он… он…
— Я спалил ее деревню. Вырезал всех, кроме девчонки. Ходил между пылающих домов и сеял смертью.
Страшнее всего, что понять было нельзя — шутит Головастик или нет.
— Мне срезали репутацию без шанса ее вернуть — чего рассусоливать? — совершенно серьезно проговорил шаман. — Они вкусили внутреннего демона.
— Ты не шутишь? — опешил я.
— Он убил всех… Всех… — всхлипнула Кристджана и сорвалась на гневный вопль. — Что мы вам сделали? Что?
Крик пленницы разбудил лагерь. Народ подскочил, просыпаясь. Стас спросонья схватился за лютню. Олег за топор. Я за голову.
— Какого хера? — прорычал наш бронемишка.
— Какого хера? — эхом спросил я у Головастика.
— Мне нужен был пленник. Я вошел в деревню. На меня напала охрана. Я убил ее. На меня напали остальные.
Головастик говорил спокойным голосом, уверенным. Убежденным.