Мир Сил
Шрифт:
Мрак вскинул вверх правую руку. В ответ за стеной раздался глубокий звук гонга. Легкий скрип – толстые ворота величаво распахнулись, открывая взору пятерку монахов. Бритые головы, суровые лица восточного типа, одинаковые посохи в правых руках. На плотных темно-синих одеждах, больше напоминающих тренировочное кимоно, нежели рясы, нарисован белый косой крест, вписанный в круг.
– Монастырь Сату приветствует мастера, ступающего по пути тени, – произнес монах в центре строя, почтительно поклонившись. Остальные встречающие синхронно повторили его движение.
– Да пребудет
– Поющий Песню Ветра ожидает вас в приемном зале, – продолжил монах. – Прошу вас следовать за мной. Вся пятерка четко развернулась и отступила во внутренний двор.
Пройдя ворота, я с любопытством оглянулся – выложенный каменными плитами двор, каменные стены, узкие бойницы окон, все проходы перегорожены стенами с массивными дверями, голый камень и рационализм. Это не монастырь, а крепость какая-то…
– Вас предупреждали о моем спутнике, – сухой голос Мрака прозвучал как-то неуместно среди суровых каменных стен.
– Да, Мастер, – ответил тот же монах и снова склонился в поклоне. – Мы подготовили келью для него.
Откуда-то слева вынырнул подросток в коричневом кимоно и тут же замер в низком поклоне. «И почему они все кланяются?» – мелькнул вопрос на краю сознания.
– Отдыхай, завтра будет тяжелый день, – снова голос Мрака, теперь он обращается ко мне.
Подросток распрямился и жестом пригласил следовать за ним. Я подавил желание оглянуться на своего недавнего проводника. В этом чужом мире Мрак – для меня единственное связующее с прошлым звено. Единственное, что мне хоть как-то знакомо. Но оборачиваться и просить остаться с ним бессмысленно. Не оставят и посчитают проявлением слабости.
Монашек вел меня между каменных домов, напоминающих маленькие крепости. Каждый проход перегорожен каменной стеной с небольшими воротами. Поворот направо, очередные ворота выпускают нас на небольшую каменную площадь. В центре площади большая каменная лестница на следующий уровень. Монастырь построен по принципу пирамиды. Каждый новый ярус отделен от предыдущего скальным уступом со стеной наверху.
Подъем вслед за проводником на высоту пятого этажа, новые ворота приветливо распахиваются. Монах в синей рясе смотрит на меня, как на пустое место. Меня же больше волнует вопрос – как бы не свалиться. Дрожь в ногах после подъема усилилась, того и гляди ноги откажут и сложусь, как мешок с картошкой, на потеху местной публике.
Подросток вновь куда-то устремился, сверкая бритой головой. Второй уровень разительно отличался от того, что было внизу. Дома уже с нормальными окнами стоят отдельно. Широкие дороги, аллеи с невысокими деревьями, рядом с воротами обширный плац, посыпанный белым песком.
Пройдя по алее между трехэтажными домами, мой проводник сворачивает к угрюмому дому, неведомо как перенесшемуся с первого уровня. Глухие каменные стены с мрачными бойницами окон смотрятся чуждо в окружении цветущих аллей. После короткого стука толстая окованная железом дверь распахивается. Новый лысый монах в синих одеждах смотрит на меня, как на пустое место.
Обстановка внутри соответствует внешнему виду – голые каменные коридоры,
Усмехнувшись, я осмотрел свою комнату. Узкое прямоугольное окно под потолком еле освещает аскетичную обстановку – голые каменные стены, деревянная кровать слева, стол со стулом справа. Мебель простая, без всяких изысков. Наверное, так и выглядят монашеские кельи.
Перекусив из оставшихся запасов в свете заходящего солнца, я упал на кровать и отключился.
Глава 1-4
Кто-то бесцеремонно тряс меня за плечо. Да встаю я, встаю… Зачем так больно сдавливать? С трудом разлепив глаза, я увидел недовольного монаха. Лысая голова, чуть раскосые глаза с презрительным прищуром, белое кимоно. Перед глазами пронеслись события последних дней. Интересно, а я когда-нибудь привыкну к этому миру? Стану ли воспринимать его без шока в начале каждого дня?
Монах недвусмысленными жестами показывает, что надо идти. Кажется, еще немного, и он меня погонит пинками. Здешние служители больше похожи на адептов боевых искусств, нежели на смиренных молельщиков. Они скорее дадут по уху, нежели будут кого-то ждать из «низших».
Кое-как оправив одежду, я направился на выход. Хорошо одно – вчера я поленился раздеться и не предстал перед этим торопыгой в голом виде. Монах быстрым шагом провел меня по вчерашней дороге. Вот уже привратник в синем кимоно безразлично наблюдает, как мой новый проводник с трудом открывает массивный засов.
Сдается мне, цвет кимоно означает ранг в местной иерархии. Эти, в синем, самые серьезные ребята. Хотя… у тех, кто встречал нас в воротах монастыря, были похожие, но черно-синие одежды. А подросток, приведший сюда, был в коричневом. Белый… Белый, наверное, занимает промежуточное положение между коричневым и синим.
Пока я размышлял, монах открыл засов. Теперь мы шагали по каменным мостовым второго уровня. В отличие от вчерашнего вечера здесь то и дело мелькали человеческие фигуры. В основном в серых робах. Они таскали какие-то корзины, несли охапки белья и подметали мостовую. Изредка мелькали белые и коричневые пятна.
Мой проводник вдруг резко повернул. Увлеченный рассматриванием внутренней жизни монастыря, я чуть было не пропустил этот момент. А за поворотом мне открылось гораздо более интересное зрелище. На посыпанном белым песком плацу ровными рядами стояли монахи в белых кимоно. У каждого посох в руках, и все они синхронно двигались, словно танцуя. Посохи то взлетали к небу, то припадали к земле. Белые фигуры то стремительно срывались с места, то безмолвно замирали. Все это вместе походило на действие какого-то сложного механизма, чьи движения непонятны, но завораживают своей математической точностью. И полное молчание, лишь шелест песка, попираемого босыми ногами, говорил о том, что это не иллюзия.