Мир Смерти и твари из преисподней
Шрифт:
Обстановка накалялась, и тогда Арчи выступил с ответной, а точнее, с дополняющей речью, в которой попытался увязать воедино влияние всех факторов, действующих на человека в экваториальном поясе планеты Моналои. Получалось, что перед этим воздействием практически равны как местные организмы, от растений до человека, так и любые пришельцы. Язон, уже познакомившийся с основными открытиями Свампа (в изложении Олафа), и Мета, знавшая результаты самых последних здешних исследований непосредственно от Фуруху, не могли не восхититься прозорливостью и широтой взглядов Арчи, сумевшего всего за три дня заметить и четко выделить главные принципы существования моналойского симбиоза, над формулировкой которых хваленый Свамп бился много лет.
После этого Арчи вежливо обратился к пиррянским ветеранам и попросил слова для своей жены Миди, которую
Конечно, речью это могло называться лишь условно. Этакая последовательность сигналов, пугающе далекая от любого из человеческих языков. Само осознание необходимости расшифровывать эту абракадабру вселяло в душу первобытный мистический ужас. И все же определенная осмысленность в «телепатической речи» монстров угадывалась. Миди, а с нею и Арчи уже не сомневались в разумности высокотемпературных существ. Оставалось всего ничего – раскусить их природу, цели и найти те средства борьбы, которые будут эффективнее простого уничтожения. Веселенькая задачка! Как говорится, начать и кончить.
Затем, желая слегка разбавить мрачное настроение, только что прибывший Тека предложил свежий взгляд на проблему:
– Ребята, а вам не кажется, что монстры – это просто роботы? Посланцы высокоразвитой цивилизации, имевшие своей задачей вылечить местных жителей от наркомании, но ставшие в итоге наркоманами сами. Ведь планета Моналои умеет воздействовать на субъекта комплексно. Вот и превратила в алкоголиков даже таких несгибаемых парней, как высокотемпературные монстры. И не пытайтесь теперь объяснить логически их поведение. Все эти твари пребывают либо в эйфории, либо в состоянии абстиненции.
Посмеялись. Кто-то, наоборот, взгрустнул. Смех смехом, а ведь гипотеза могла оказаться и вполне серьезной. Так что легкомысленного тона, взятого Текой, не одобрили.
И наконец Стэн, про которого все почти забыли после мудреных высказываний и заумных дискуссий, вдруг почти закричал:
– Да черт бы с ней, с этой наукой! Неужели вы еще до сих пор не поняли, что мы воюем здесь не просто с монстрами, а со всей планетой? Ведь наши так называемые заказчики элементарно подставили нас: пообещали одно, а подсунули совершенно другое!
Мысли Стэна оказались удивительно созвучны Язону. И он, крайне редко солидарный с типичным представителем пиррянского экстремизма, просто не мог не поддержать весьма разумного на сей раз выступления.
– Стэн абсолютно прав, – объявил Язон, вставая. – Нас подставили. И в первую очередь, конечно, меня. Подумайте только: Крумелур не предупредил, что здесь, на Моналои, нельзя употреблять в пищу местные растения и животных. И даже крайне нежелательно пить местную воду. Строго говоря, и вдыхание моналойского воздуха следовало бы сильно ограничить. Хватит с нас здешней радиации и хитрых магнитных полей. Но ни о чем подобном сказано не было. Небрежность? Случайная забывчивость? Вряд ли. Скорее продуманный ход. А значит, следует держать ухо востро. Давайте не будем объяснять фэдерам, что разгадали их коварные планы. Давайте лучше затаимся. А уж потом ответим. Исподтишка, неожиданным ударом, в их же манере. Я думаю, так будет правильнее. А теперь думайте вы.
И в ответ – ни возмущения, ни одобрения. Тишина. Язон даже растерялся.
«Действительно, что ли, задумались все? – спросил он самого себя и, перескакивая взглядом с одного лица на другое, внезапно с удивлением понял: – А ведь и правда! Пирряне научились думать. И, что очень важно, не разучились при этом стрелять».
– Слушайте, – наконец заговорил Рес. – Я очень уважаю Язона динАльта. Он верный друг Пирра и вообще замечательный человек. Но сегодня, здесь и сейчас авторитет его – простите старика за цинизм – весьма сомнителен. Язон оказался привязан к планете Моналои. Я искренне желаю ему найти противоядие, которое позволит благополучно покинуть этот мир и вернуться к нормальной жизни, но пока факт остается фактом: он привязан. И это, конечно, накладывает известный отпечаток на его мировоззрение. Язон собирается воевать с монстрами, с людьми, с лысыми и шерстяными, с моналойцами
Поистине гробовая тишина повисла в кают-компании. Ох как не хватало посреди этого молчания звонкого и бодрого голоса Клифа! Признанный лидер нового поколения, он никогда не раздумывал подолгу. Если предлагался выбор: сражаться или выжидать, Клиф неизменно останавливался на варианте боя – не важно с кем и за что. Но теперь этого отчаянного горячего парня больше не было с ними – он погиб на последней войне от рук флибустьеров. А еще более юный Гриф, в известном смысле занявший место погибшего товарища, несмотря на свой возраст, отличался редкой для пиррянина рассудительностью и выдержкой. Он любил вспоминать, как еще в восьмилетнем возрасте охранял и обучал Язона, впервые попавшего на Мир Смерти. Гриф и теперь был прекрасным телохранителем и все так же отлично умел натаскивать новичков. А вот принять быстрое эмоциональное решение – это не по его части. С выводами он никогда не спешил.
В общем, ненормальная какая-то сложилась ситуация. Никто не осмеливался первым нарушить напряженную, мрачную тишину кают-компании. Конечно, пирряне предпочли бы не помогать наркодельцам. Спасать от гибели мир, который сам несет страшную медленную смерть многим сотням других миров, казалось безнравственным. Но с другой стороны, бросить на произвол судьбы ни в чем не повинных людей, в то время как никто, кроме пиррян, не способен помочь, – такое тоже было выше их понимания. И вообще, не вступить в бой, когда тебе брошен вызов, когда бой, по существу, уже начался, расписаны роли, подсчитаны резервы, оценены все возможности! Разве это по-пиррянски – сложить оружие перед врагом на основании какой-то абстрактной морали? И все же. Мораль-то получалась не такой уж и абстрактной: на моналойских плантациях гибли люди. Нечеловеческие условия работы уносили больше жизней, чем раскаленная лава во время извержений. Так что Крумелур и его дружки-фэдеры, безусловно, являлись преступниками. В чем-то они были пострашнее космических пиратов. И значит, что же? Придется рисковать собственной жизнью, защищая хладнокровных убийц и их человеконенавистническую систему? Правильно ли это? Конечно, нет. Но… И так далее.
Мысли каждого из присутствующих вращались по этому замкнутому кругу. Еще немного, и чей-нибудь мозг обязательно перегрелся бы от неразрешимого парадокса. Взрыв назревал со всей неизбежностью, когда в центре зала поднялась Мета и решительно объявила:
– Послушайте меня! Вы считаете, что, побеждая монстров, мы будем помогать наркобаронам? А я думаю – нет. Тысячу раз нет! Мы будем помогать всем жителям планеты. К тому же мы подписали контракт, мы по уши влезли в это дело, наконец, мы просто уже успели возненавидеть новых врагов. Неужели вы действительно решитесь снарядить корабли и лечь на обратный курс, ничего не доведя до конца? Лично я – остаюсь. Мы обязаны победить монстров. Ведь пирряне никогда не отступают. Вот и все. А по поводу наркотиков давайте так: одолеем монстров, тогда и с этими разберемся, с фэдерами и прочими местными уродами.
Женская логика победила. На этот раз она оказалась строже мужской. И одобрительный гул многих десятков голосов стал ответом Мете. Ну а когда выяснилось, что Керк и Рес изначально придерживались примерно такой же точки зрения, дальнейшее обсуждение вообще потеряло всякий смысл. Многие начали коситься на Язона – ждали от него традиционно парадоксальных возражений или хотя бы оригинальных дополнений.
Но Язон не оправдал надежд. Он, правда, еще не торопился хоронить себя на Моналои, но сражаться намерен был все-таки именно здесь. В общем, подводя итог, добавил от себя очень немного.