Мир Смерти и твари из преисподней

Гаррисон Гарри

Кетчеры собирали на облюбованной ими планете Жюванс все феномены, все уникальные явления обитаемой Вселенной. Зачем? Они не удосужились объяснить, но Энвис был им нужен. Вот, например, его удивительный звездолет «Сегер» феноменом не сочли, а самого парня убедительно просили остаться. Энвис в принципе не возражал, но объяснил, что должен вернуть «Сегер» друзьям на Моналои. Что за совесть такая проснулась вдруг в этом человеке? Да и совесть ли? Может, коварные замыслы уже тогда вынашивал? Ведь нельзя же было сказать, что он вторично угнал «Сегер». Звездолет по праву принадлежал именно ему, да и мы все ни в каком смысле друзьями Энвису не были. Или уже были? После стольких-то совместных дел и делишек, совместно загубленных душ и целых морей пролитой крови… Мальчик, мечтавший о

богатстве и счастье для всего человечества. Бандит, наводивший ужас на целые звездные системы. Феномен, заинтересовавший самих кетчеров. Вот как выстраивалась его судьба. И он понял, что просто обязан вернуться на Моналои. Но там его никто не ждал. Даже самые ужасные люди во Вселенной отвернулись от Энвиса и не хотели иметь с ним ничего общего. Ждали же его только кетчеры. А кетчеры – не люди. Ну, не совсем люди. Он это чувствовал.

Так судьба преподнесла Энвису еще один болезненный урок. И наверно, прямой реакцией на эту боль стал ураган, пронесшийся над всею планетой – от смотровых вышек на плантациях Караэли до осветительных мачт и ажурных стоек джамп-локаторов в Томхете, – все было повалено и порушено. Потом он снова улетел на Жюванс. И это самая темная страница в жизни Энвиса. О своей последней встрече с кетчерами он рассказывал уже совсем невнятно. Говорит, учился у них, сам учил их, говорит, породнились они. В общем, решили кетчеры в итоге доверить ему свою древнюю святыню – давно не работающий звездолет в форме улитки, обладавший, согласно легенде, уникальными свойствами. А Энвис взял да и оживил им эту святыню одним своим появлением внутри улитки. И назвал корабль гордым именем «Оррэд»…

Олаф вдруг замолчал и пробормотал себе под нос:

– Какая странная штука – память! Ведь я же ничего этого не помнил, а теперь…

Язон не знал, верить ему или считать это особой хитростью. А Олаф меж тем продолжил рассказ:

– В общем, Энвис нас с тобой не обманывал, когда говорил, что кетчеры подарили ему звездолет. Они просто не могли не подарить. Ведь Энвис оказался… даже не знаю кем. Может, одним из них. Может, человеком еще более древней расы, чем кетчеры, а может, просто тем самым «ключиком», который давно был «выпущен» в комплекте с «улиткой» и вот теперь найден. Энвис и сам не сумел бы ответить на столь сложный вопрос. Но, обретя «Оррэд», он вновь – в который уж раз! – сделался другим.

Оставаться у кетчеров он теперь не хотел. Да и они больше не смели мешать ему. Казалось бы, вот момент, когда можно узнать все о загадочной древней расе, воспользоваться их знаниями и махнуть-таки в иную Вселенную. Но Энвису вдруг стало неинтересно даже это. Какое ему дело до каких-то там кетчеров и чужих Галактик? Осуществление мечты сделалось реальным. Этого вполне достаточно. Он уже без пяти минут хозяин Вселенной. И, прислушиваясь только к собственной интуиции, Энвис решил возвращаться на Моналои.

Впрочем, для начала ему вдруг показалось необходимым изучить коллекцию феноменов, собранную кетчерами. Этим он и занялся, не пожалев месяца времени. А когда пришло время улетать, оказалось, что в его звездолете содержат некоего узника. Энвис не на шутку рассердился, но не на кетчеров, а именно на самого узника. Вот такая у него теперь была логика.

А потом что-то еще раз щелкнуло в голове Энвиса. Он внезапно подумал: «Э, да я еще не все попробовал в своей жизни!» Так уж вышло, что, будучи одним из фэдеров, он ни разу не доставлял на Моналои невольников. А ведь какое интересное дело! Пусть этот узник станет его первым рабом. А по дороге он соберет еще – столько, сколько вместят винтообразные трюмы «Оррэда». Трюмы вместили не слишком много, но достаточно. Энвис даже заслужил благодарность от друзей. И несмотря на то что продолжал держаться особняком и безбожно хвастался своим новым звездолетом, фэдеры, кажется, впервые перестали бояться его. Парадокс, не правда ли? Ведь Энвис, именно став владельцем «Оррэда», вышел на финишную прямую в достижении своей цели. Фэдеры были для него теперь даже не врагами, а так, просто мусором, который следовало смахнуть тряпкой, перед тем как накрыть стол в ожидании дорогих гостей.

Каких

именно гостей ждал Энвис, мы никогда, должно быть, не узнаем, потому что все карты этому человеку спутал ты, Язон. Именно твое появление на планете произвело еще одно колоссальное и, как выяснилось, последнее изменение в голове Томаса Кронгирда. Да, наверно, он вновь стал Томасом. В том смысле, что весь его опыт, весь интеллект и вся хитрость куда-то улетучились. Он не сумел использовать знания, полученные у кетчеров, и вообще вел себя крайне глупо. Он фактически потерял разум, память, осторожность – все! Только и осталось – его извечное упрямство, его уникальная способность управлять чужим звездолетом да его безумная мечта – передавить всех злодеев и заняться наконец добрыми делами, дабы осчастливить человечество и тем самым искупить свои грехи. Но когда очень усердно давишь злодеев, в итоге приходится давить и самого себя. В общем, финал хорошо известен.

– Да, – согласился Язон, – но одного я понять не могу: как же Крумелур пробрался на этот суперкорабль и убил Энвиса?

– Абсолютно никаких чудес, – объяснил Олаф. – Сам он туда и не совался, когда освобождал нас с тобою. Просто давно еще напичкал «Оррэд» всевозможными смертельными ловушками. На всякий случай. Как только они со Свампом расчухали метод проникновения внутрь, так Крумелур и заминировал внутри звездолета все, что только можно. Потому, надо думать, и не пускал туда никого. Да, «Оррэд», конечно, корабль непростой, но сделан-то он из вполне понятных материалов. И, естественно, щелей, пазов и карманов в нем оказалось достаточно. Свамп, наверно, не рискнул бы пойти на такой шаг, а Крумелур – человек чуждый каких бы то ни было иррациональных и мистических страхов. Образцовая трезвость мысли. Вот она и одержала победу. А почему корпус звездолета не экранировал дистанционных сигналов, подаваемых на управляемые бомбы, – ну, это ты у кетчеров спроси! Подобных интересных вопросов много можно придумать. Ведь после гибели Энвиса «Оррэд» без всякого управления с чьей-либо стороны плавно опустился на землю, открыл люки и выпустил нас с тобой. И мы, как рассказывает Крумелур, держась за руки, вышли, будто две сомнамбулы. Такими он и погрузил нас на свой личный катер. Но только после того, как убедился: Энвис мертв.

Вот так, брат. А ты еще удивляешься, почему я то помню свое прошлое, то не помню, то одно тебе говорю, то другое…

– Да ничему я уже давно не удивляюсь, – вздохнул Язон. – Просто в мире абсурда жить не хочется. Вот и докапываюсь до всего, докапываюсь…

– Надеюсь, помог тебе? – спросил Олаф.

– Да, – кивнул Язон с искренней благодарностью и подытожил: – Любопытная история. Хотя и стара как мир. Те, кто мечтал осчастливить все человечество, спокон веку приносили в мир неисчислимые бедствия. Но мы с тобой сейчас не об этом должны думать. Видишь ли, история Энвиса многое проясняет в общей картине, но не все.

Язону действительно не хватало какой-то важной детали, чтобы составить для себя непротиворечивую картину покорения Моналои и развития наркобизнеса на ней. Про монстров и Солвица разговор особый – там вообще темный лес. Тут бы хоть с первой серией загадок разобраться! И он предложил:

– Давай вернемся к началу, Олаф.

– К какому началу? – не понял тот.

– К началу нашего разговора. Чем больше тебя слушаю, тем сильнее чувствую: не настоящий ты бандит. Среди фэдеров как-то случайно оказался. Еще случайнее, чем Энвис. Так на черта же они тебе нужны сегодня? Вот к какому началу я хотел вернуться. Давай, брат, рассказывай честно, не пытайся врать, что по-прежнему ничего не помнишь. Чувствую, мясом питакки откормили тебя в Томхете хорошо.

– Дотошный ты человек, Язон, – улыбнулся Олаф. – Ну, так уж и быть. Расскажу, только коротко. Во рту уже пересохло. Да и стемнеет скоро. Пошли назад.

– Пошли, – согласился Язон. – А во рту пересохло, так давай выпьем. Теперь уж можно. Все главное обсудили.

Повторного предложения не потребовалось. Олаф тут же извлек из-за пазухи фляжку с чорумовкой, и даже складные стаканчики у него в кармане нашлись.

– За нашу победу! – провозгласил Олаф.

– Над кем? – поинтересовался Язон.