Мир Смерти против флибустьеров
Шрифт:
Они все четверо ощутили внезапно страшную усталость и километров двадцать проехали по шоссе в полном молчании. Потом Язон вдруг повернулся к Мете и сказал:
– Ну, все. Революция отменяется. Как говорили в древности: «Занимайтесь любовью, а не войной!» Поехали жениться.
– Правда? – спросила Мета с некоторым недоверием.
– Абсолютная правда, – сказал Язон как можно серьезнее. – А потом – напьюсь. Повод достойный, а причин – выше крыши.
– А мы? – спросил Робс.
– Тоже хотите напиться?
– Нет, мы хотим жениться.
– Вам еще рано, – сказал Язон строго. – По местным законам.
– А по нашим – в самый раз, – улыбнулась Мета.
Глава 15
Капеллана они застали в церковном дворе. Закатав рукава темно-зеленой болотного оттенка рясы тот копался в движке своего вуатюра, и руки его едва ли не по локоть были вымазаны в чем-то темно-бордовом, похожем на запекшуюся кровь – то ли смазка, то ли тормозная жидкость. Язон вспомнил, что местные священники в прошлом такие же убийцы, как и остальные пираты, и невольно поежился от вида этих обагренных рук.
– Вы ко мне? – спросил капеллан деловито.
– Да, батюшка. Мы хотели бы повенчаться.
– Невесте вашей исполнилось семнадцать?
– Так точно, батюшка, моя невеста – та, которая постарше.
– Ну, тогда нет проблем, сын мой. Пятьдесят пять реалов в кассу храма и я запишу вас на завтра.
– А почему на завтра, батюшка? – поинтересовался Язон.
– Помилуй, сын мой, надо же повесить объявление, чтобы собрался народ, у нас как-то так заведено от веку…
В голосе священника не чувствовалось жесткого требования и Язон спросил:
– А без народа никак нельзя?
– Отчего же, сын мой? Венчаетесь вы перед лицом Божьим, а я слуга его на Джемейке. Для совершения обряда необходимо лишь два свидетеля. Они у вас есть. А народ, то есть прихожане – это просто зрители. Как вам будет угодно, сын мой. Другие обычно просят, чтобы побольше людей пришло.
– Мета, ты хочешь венчаться при народе?
– Нет, – коротко сказала Мета, вовремя удержавшись от желания высказать свое мнение о данном конкретном народе.
– Мы предпочтем без особых торжеств, но поскорее, – резюмировал Язон.
– Тогда подождите, я сейчас.
И капеллан принялся вытирать руки тряпкой.
– Пройдите пока во храм.
Было очень забавно стоять перед алтарем среди дрожащих огоньков свечей и слушать тихую и красивую органную музыку. А после густой, напевный, сделавшийся вдруг совсем неузнаваемым голос капеллана:
– Венчаются раб Божий Язон и раба Божия Мета. Именем господа нашего Иисуса Христа…
«Что ж, – думал Язон, – один раз я уже был рабом. Тогда на планете Аппсала хозяином моим стал некий Чака, бригадир сборщиков местного хрена и охотник на моржей. Теперь в роли хозяина выступает древний
Язон покосился влево и заметил, что Мета гораздо серьезнее относится к обряду. Может быть из-за того, что служба велась на странной смеси латыни и испанского, и невеста ни слова не понимала, для нее все это было сплошной музыкой. А может, просто женщины (даже пиррянки) более эмоциональны? Но называть себя рабыней она бы точно не позволила…
Потом, когда капеллан перешел к вопросам, он, конечно, задавал их уже на меж-языке. И кроме традиционных: «Согласны ли вы быть мужем?.. Согласны ли вы быть женой?..», произносились еще предварительные, несколько неожиданные:
– Много ли душ ты загубил, сын мой?
– Ай, батюшка, много! – честно признался Язон.
– В этот торжественный день я отпускаю тебе грехи твои.
– Души – это кто такие? – быстро шепнула Язону растерявшаяся от непонятного слова Мета.
– Имеются ввиду люди, – пояснил тот также шепотом.
– А много ли ты загубила душ, дочь моя?
– Не слишком много, батюшка, – сказала Мета, стараясь соответствовать моменту и впервые употребив ритуальное обращение к капеллану. – Но было и такое, не скрою.
– В этот торжественный день я отпускаю тебе все грехи твои, дочь моя.
Звучал орган. Горели свечи. Пахло горелой смолой босвелии. Здесь ее жгли в специальных маленьких кастрюльках, подвешенных на цепях. А на планете, где прошло детство Язона, тоже росли такие деревья, и мальчишки любили бросать их корни в костер из-за очень ароматного дыма, навешавшего странное, загадочно дразнящее и щемяще-грустное чувство.
Потом они завернули в магазин, где взяли большую бутыль тортугского рома и флягу любимой Язоном натуральной газированной воды из источников Цумба на Цефее. А также целую корзину фруктов.
За официальной бумагой велено было зайти попозже, в самом конце дня, а пока молодожены вместе со свидетелями двинулись прямиком во дворец – к Генри Моргану. Запросто, без звонка. Дома, конечно, остались их запасные браслеты, но не хотелось возвращаться туда. В конце концов, у них сегодня свадьба или что? Морган должен понять. Да и у флибустьеров праздник – очередной бунт подавили.
И Морган действительно не сердился. Принял как родных. Тем более, что во дворце уже заканчивали работать и переходили к массовым торжествам. А торжества готовились немалые. Победа над безумцами-приватирами совпала еще с каким-то церковным праздником, то ли с Богоявлением, то ли с Благовещением – Язон в таких словах всегда путался. В общем, вино и крепкие напитки с минуты на минуту должны были потечь полноводной рекою. Эх, зря на такой хороший ром потратились! Ну, да ладно. Свадьба есть свадьба. Грех за свой счет не отметить.