Мир смерти против флибустьеров
Шрифт:
Аппаратура для прослушивания, если где и стояла, так в отведенной им каюте. В одежде ничего подобного обнаружить не удалось. Следует заметить, что у флибустьеров было принято носить очень легкие рубашки из тончайшего металлопластового полотна и грубые штаны из синтетической кожи. И то и другое хорошо защищало от жестких излучений и высоких температур, но ни в какой мере не являлось доспехами. Не только любые пули прошивали насквозь эту пижонскую одежду, но и самые обыкновенные ножи. А пираты, кстати, были большими поклонниками холодного оружия — они виртуозно метали в цель короткие, специально отцентрованные кинжалы, а другими клинками, длинными и тяжелыми, как мечи, но искривленной формой своей напоминавшими скорее сабли, могли, по словам очевидцев, в, считанные секунды изрубить
Первый свой разговор без свидетелей Язон и Мета провели в огромном сферическом зале у обзорного экрана, напоминавшего стандартный купол иллюминатора. Конечно, никакого прозрачного окошка в этом сугубо военном чудовище быть не могло. Астронавигаторская находилась в другом отсеке, а информация о окружающем пространстве поступала, разумеется, только через внешние микродатчики, вмонтированные в броню: однако, как удалось узнать, позднее, свирепый «Конкистадор», ощетинившийся в мир сотнями пушек, был внешне закамуфлирован под обыкновенный транспортный корабль. Соответственно, имелся у него и бутафорский Обзорный купол, для полноты иллюзии даже покрытый сверху тонким, слоем прозрачной стеклостали. Возникшее же в силу такой конструктивной особенности внутреннее помещение пираты использовали иногда для своих общих собраний; ну и конечно, оборудовали этот зал заседаний большим экраном, на который можно было подавать любую текущую информацию, а при желании просто полюбоваться картинами звездного неба, с бороздящей его вдоль и поперек потенциальной добычей. Иногда для разнообразия любовались пейзажами далеких планет, на которые собирались напасть в ближайшем будущем.
— Ну и-каковы наши дальнейшие планы? — поинтересовалась Мета.
— А наши планы пока не меняются. Движемся прежним курсом. Причем я должен заметить, первый этап пройден успешно.
— Ну, конечно, если не считать, что нас едва не убили.
— Мета! Я просто не узнаю тебя. По-моему, на нашей планете любому человеку случалось по двадцать раз на дню бывать «едва не убитым». Неужели ты до сих пор не привыкла к этому.
— Конечно, — привыкла. Но на этот раз появилось что-то новое, видишь ли, я, кажется, перестала понимать, чего ради рискую жизнью.
— Не понял, — сказал Язон еще более удивленно. — Объясни подробнее.
— Не знаю, смогу ли... — Понимаешь, ты ведь очнулся только на корабле, а я — еще в пустыне. Доза китового газа оказалась для меня маловата. Я открыла глаза в кузове пескохода; в тот момент его сильно мотало. Видно, переезжали самую верхушку бархана. Три фигуры со стволами, поднятыми кверху, качались передо мной, они были чернее неба и закрывали звезды. Я лежала, связанная простой веревкой, которую скорее всего легко сумела бы разорвать. Но именно тогда я вдруг подумала, что впервые в жизни не хочу драться. Я перестала понимать, зачем. И когда они переносили меня в космический челнок, я не стала прикидываться спящей, чтобы потом неожиданно напасть на них. Они увидели мои открытые глаза, удивленно зацокали языками, заулыбались и сказали: «Эй, глядите, она проснулась! Значит, девочке пора выпить». Откуда-то появилась большая бутылка рома, и они долго вливали мне в горло обжигающую жидкость. Но во время старта я еще не потеряла сознания. И абсолютно точно помню: старт был бесшумным.
— Или тебя уложили в звуконепроницаемом отсеке, — предположил Язон.
— Нет. Я абсолютно уверена: старт был бесшумным. Поверь моему пилотскому опыту.
— То есть ты хочешь сказать, что флибустьеры владеют гравитонными двигателями.
— Да, Язон, именно это я и хочу сказать. Но мы же совсем о другом говорили.
— Пожалуй, — согласился он, — мы говорили о тебе.
И замолчал, размышляя. Он еще сильно побаивался прослушивания их разговоров, тем более когда на корабле такая совершенная техника. Он сам старался не говорить ничего лишнего и Мете,
— Они пытались узнать, с какой мы планеты? — спросил Язон после паузы.
— Конечно. И я сразу сказала им правду. Я не боюсь... Я считаю, что наша планета Счастье в случае чего сумеет дать отпор целому флибустьерскому флоту.
«Молодец, Мета! — подумал Язон. — Вроде ни в какой разведшколе не училась, а легенды лихо сочиняет».
— Почему ты думаешь, что Морган вообще захочет нападать на нашу планету?
— Да в общем-то я так и не думаю. Просто Мадам Цин объяснила мне, что при некоторых обстоятельствах флибустьеры не щадят никого. Свобода и нажива — вот две ценности, существующие для них в мире. Их дружба — понятие относительное. На друга можно, например, обидеться за ни к месту сказанное слово и отрубить ему голову. Или напасть на родную планету друга, если тот, допустим, украл у тебя девчонку. А еще здесь проигрывают в карты людей, корабли и целые планеты.
— Но ведь мы же не будем ставить на кон свою планету. Да и вообще, можем просто не садиться играть.
— Не можем. Отказаться от игры — смертельная обида.
Мета задумчиво покачала головой, видно, пыталась вспомнить что-то еще не менее интересное из рассказов Мадам Цин.
А Язону пришла в голову очень простая, в сущности, мысль: жить по здешним законам окажется гораздо сложнее, чем они решили поначалу.
Он так и не придумал в тот раз, на чем, поймать Моргана с возможным подслушиванием.
Поэтому на следующий день Язон осмелился устроить весьма опасную аферу. Начав разговор с Метой еще в кольцевом коридоре, он вновь вывел ее к обзорному экрану.
— Пока мы здесь одни, — зашептал Язон, — слушай меня очень внимательно. Я кое-что выяснил. Узел связи они действительно охраняют, как сумасшедшие, а вот капитанскую рубку — гораздо менее серьезно — там всего три человека. Однако на главном пульте управления тоже есть резервный джамп-передатчик. Я смогу его использовать для связи с нашей планетой. Для этого понадобится меньше минуты. План предельно прост. Ровно в восемнадцать ноль-ноль по корабельному времени у них пересменка. За пульт вместо Тони Ховарда встанет Эдди Хук, и вахтенных у дверей сменят двое других. То есть в этот момент их будет шестеро, а не трое. В такую минуту никто не ждет нападения. Они расслабляются, теряют бдительность. Я это наблюдал. А что такое для нас с тобою, Мета, шесть человек в рукопашной схватке? Главное, не позволить им открыть стрельбу.
— А если все-таки...
— Ну, значит, и мы будем стрелять. Не хотелось бы, конечно, но, пойми, рано или поздно все равно на шум прибегут другие. К этому мы тоже будем готовы. Рубка хорошо блокируется изнутри. А захватив управление кораблем, мы будем шантажировать их.
— Ты это серьезно, Язон? — испуганно спросила Мета.
— Абсолютно серьезно. Или ты хочешь остаться пленницей на всю жизнь? Язон держал ее руку, нежно сжимая кисть и одновременно надавливая
указательным пальцем на середину ладони. Это был условный знак, который он попытался расшифровать ей по дороге: «Когда я вот так беру тебя за руку, я невольно начинаю говорить не совсем то, что думаю...» Этакая вроде бы невинно-абсурдная фразочка, каких немало произносится между влюбленными.
Но она поняла. Она все поняла! И сказала теперь тоже свистящим заговорщицким шепотом:
— Нет, Язон, я не хочу быть пленницей всю жизнь. Я поняла тебя. Значит, ровно в восемнадцать ноль-ноль мы подойдем к капитанской рубке с разных сторон...
«Ну что же, — думал Язон, без двух минут шесть шагая по длинному переходу, — если нас поджидает засада, я так прямо и скажу: „Ребята, уж очень хотелось узнать, насколько тщательно вы тут шпионите за новыми друзьями“. Есть, конечно, риск получить за подобную шутку клинок в печень, но еще больший риск — обнаружить, что засады нет... То есть опаснее всего не разглядеть засады. А потом у кого-нибудь не выдержат нервы».