Мир смерти (тетралогия)
Шрифт:
— Не глупо ли — стараться принести мир на эту планету! — отозвался Ясон. Плотная одежда приглушала его слова. Сняв свитер, он поморщился от сильной боли.
— Я как раз наливал себе суп, и тарелка помешала мне вовремя выстрелить.
— К счастью, поверхностная рана,— сказал Бруччо, рассматривая красную царапину на боку Ясона. — Пила прошла по мышцам, не задев ребер. Повезло...
— Ты считаешь мне повезло! А слышал ли кто когда-нибудь о птице-пиле в кают-компании?
— На Пирре всегда надо быть готовым к невероятному. Даже дети знают это.
Бруччо стал обрабатывать рану обезжиривающим
— Ясон, я слышала ты ранен,— сказала она.
Умираю,— ответил он.
Бруччо громко фыркнул:
— Ерунда. Поверхностная рана длиной четырнадцать сантиметров. Яда нет.
— Всего-то? — осведомилась Мета, и экран померк.
— Да, всего-то,— с горечью сказал Ясон. — Литр крови и килограмм мяса — ничего особенного, обычная заусеница. Что мне сделать, чтобы заслужить здесь хоть немного сочувствия? Лишиться ноги?
— Если ты лишишься ноги в бою, можешь рассчитывать на сочувствие,— заметил Бруччо накладывая на рану липкую повязку. — Но если тебе оторвет конечность птица-пила в кают-компании, жди лишь презрения.
— Хватит! — резко бросил Ясон, снова натягивая свитер. — Не следует понимать меня так буквально. Да, я знаю о тех теплых чувствах, на которые могу рассчитывать от дружественных пиррян. Улечу я с этой планеты, не раздумывая и пяти минут.
— Ты улетишь? — И у Бруччо посветлело лицо. — Уж не по этому ли поводу собрание?
— Не делай вид, что тебя расстроила эта новость. Но постарайся сдержать свое нетерпение до пятнадцати часов, когда соберутся все остальные. Я не делаю исключений. Кроме самого себя, конечно. — И он вышел, прихрамывая и инстинктивно оберегая свой бок.
Наступило время перемен, думал он, глядя через высокие окна на смертоносные джунгли за стеной Периметра. Очевидно, какие-то сверхчувствительные клетки уловили его движение, так как ветви ближайшего дерева склонились вперед и внезапный шквал ядовитых шаров ударил в прозрачный металл окна. Но нервы Ясона были теперь так тренированы, что у него не дрогнул ни один мускул.
Время перемен проходит. Каждый день на Пирре — это еще один поворот колеса... Выигрыш — всего лишь выживание, а когда выпадет твой номер — несомненная смерть. Сколько человек погибло со времени его прибытия сюда? Похоже, он становится таким же равнодушным к смерти, как и истинный пиррянин.
Если вообще возможны какие-то изменения, то он единственный, кто может их осуществить. Однажды ему показалось, что он решил жизненные проблемы этой планеты: тогда он доказал пиррянам, что безжалостная, нескончаемая война — их собственное порождение. Но война все еще продолжается. Знание истины отнюдь не всегда означает согласие с ней. Пирряне, способные примириться с окружающей средой, оставили город и удалились в глубь планеты, чтобы избежать физического и духовного давления ненависти, окружавшей город. Оставшиеся пирряне хоть и убедились в том, что войну заставляют продолжать они сами, в глубине души не верили в это. И каждый раз, когда они бросали взгляд на землю, которую ненавидели, враг обретал новые силы и возобновлял нападение. Думая о неизбежном конце, ожидавшем город, Ясон испытывал все возрастающую подавленность.
Необходимы перемены. Ясон задумался над тем, насколько пирряне способны осознать их неизбежность.
Было пятнадцать двадцать, когда Ясон вошел в кабинет Керка: его задержало срочное сообщение, полученное по джамп-связи.
Лица тех, кто собрался в кабинете, выражали одно и то же: холодную ярость. У пиррян слишком мало терпения и еще меньше терпимости. Они все так одинаковы... и в то же время все такие разные.
Седовласый и бесстрастный Керк лучше других владел собой. Несомненно, это объяснялось опытом его общения с жителями других планет. Именно этого человека нужно было убедить прежде всего: если у буйного, воинственного общества пиррян вообще может быть вождь, то им был Керк.
На ястребином, худом лице Бруччо появилось постоянное выражение подозрительности, наверно, вполне оправданное. Как врач, исследователь и эколог, он был единственным, кто обладал серьезными познаниями о жизненных формах Пирра. Он просто обязан был быть подозрительным. Однако его, в конечном счете, можно убедить фактами.
Рес — вождь корчевщиков, людей, которые успешно приспособились к этой смертоносной планете. Он не испытывал чувства ненависти, переполнявшего остальных, и потому Ясон рассчитывал на его поддержку.
Мета, родная и любимая, которая сильнее обычного мужчины. Ее руки могут с одинаковой страстью и обнять и ... переломать кости. Знает ли ее холодный прагматичный ум, облаченный в дивные формы, что такое любовь? Или она просто испытывает гордость от обладания инопланетянином — Ясоном динАльтом? Он это еще выяснит, но не сейчас. Сейчас Мета выглядела столь же нетерпеливой, как и все остальные.
Ясон прикрыл за собой дверь и натянуто улыбнулся.
— Приветствую вас,— сказал он. — Надеюсь, вы не думаете, что я заставил вас ждать нарочно?
Он быстро пересек комнату, не обращая внимания на недовольный ропот, слышавшийся со всех сторон.
— Уверен, вам всегда будет приятно узнать, что я разбит, разорен и иду ко дну.
Когда они осознали услышанное, их лица прояснились. Не более одной мысли одновременно — в этом весь пиррянин.
— В банке у тебя миллионы, — проговорил наконец Керк. — Их нельзя проиграть.
— Когда я играю, я выигрываю,— с достоинством ответил Ясон. — Я разорен, так как истратил все до последнего кредита. Я приобрел космический корабль, и сейчас он движется сюда.
— Зачем? — Мета задала вопрос, который вертелся в голове у всех присутствующих.
— Я решил покинуть эту планету и взять с собой тебя, а также остальных, сколько смогу.
Ясон отлично понимал, о чем они думают. Хорошая или плохая — это была их планета, их дом. Смертоносный и опасный, но все-таки их мир. Он должен увлечь их своей идеей, вызвать подъем, заставив тем самым забыть об остальном. Взывать к разуму следует позже, прежде всего надо обратиться к их чувствам. И он отлично понимал, отчего щелкают пистолеты, имевшиеся здесь у каждого.