Мир свалки. Дилогия

Грог Александр

Хорошо в выходной на Свалке. В такие дни обычно Каптер прослушивал Свалку - дежурный Стрелок с машинкой наготове и нищий с коробом бутылок сопровождали. Шли вдоль границы последней отсыпки. Каптер указывал - здесь! Нищий вкапывал бутылку, чтобы граница жидкости в ней была точно с уровнем присыпки, услужливо вставлял в горлышко шланг. Каптер второй конец с воронкой прикладывал к уху. Слушал. Иной раз долго слушал. Никто не шевелился, боялись даже переступить с ноги на ногу. Иногда сдвигались и снова закапывали - уже новую, а ту бутылку оставляли с вешкой - чтобы легко найти. Иногда ходил слушал долго, иногда почти сразу же прыскал краской с пипетки - отмечал место. Тогда уже Стрелок тянул из-за пояса

специальную машинку с длинным дулом, приставлял к отмеченному, смотрел на Каптера. Тот жестами указывал - на сколько поправить угол, потом едва заметно кивал. Машинка была однозарядная с усиленным зельем и даже не пулей, а очень острым и жутко дорогим дротиком. Панцирника прошивало насквозь. Восьмому было особенно интересно, когда панцирник уходил не вниз, волоча за собой буй, рыхля и разрезая специальным тросом, а как бы выныривал вверх. Напоминало, как в детстве любили бросать о воду камни, а те подпрыгивали, оставляя за собой радужные масляные разводы... Чтобы откапать и перетащить панцирника, требовалось уже несколько человек. Нищие шли охотно. В бар шла только подхребетина и верхний хитон, остальное доставалось им. Восьмой почувствовал, что проголодался.

Из стены мусора голодно сверкнули чьи-то глаза. Какая-то мелочевка, но Стрелок машинально пошарил глазами - чем отбиваться. Кругом будто вылизано. Правильно. Когда ставили барак, все по кругу заливали быстротвердеющим пластиком.

Осторожно заглянул в проем, готовясь, если что, отскочить. Ишь ты! Прямо от дверей даже плитка уложена - роскошно живут. Зашел, привыкая к полумраку. В дальнем углу барака были свалены мумифицированные, залитые антисептической пластмассой тела. Пусто, затхло. Покрывшаяся бурой органикой, оцинкованная ванна - должно быть, та самая в которой некоторое время просуществовал бедолага, у которого потек позвоночник. Подошел ближе, на всякий случай, прищурив один глаз, опасливо глянул внутрь...

– Не до чего не дотрагивайся!
– неожиданно услышал за спиной.

Вздрогнул. Обернулся. Не сразу понял. Голос исходил откуда-то снизу, почти от пола. Покрылся холодным потом.

Потом увидел дыру, из которой торчала голова. Обыкновенная женская, только с паутиной на коротко стриженных волосах, и лоб чуть испачкан.

Голова на мгновение исчезла, вместо нее рука шлепнула бумажный пакет на пол. Снова вынырнула. Та же самая - женская!
– не ошибся. Тут и сама полезла наружу. Нормальная женщина, без патологий. Самая, что ни на есть, обычная. Только в мужских штанах, которые им носить не положено. Но Стрелку сейчас было не до чужих штанов.

– Не подходи!
– заорал Стрелок, и привычно руку бросил на рукоять, но вместо того звучно шлепнул себя по голому бедру.

Нехорошо получилось. Некрасиво. Двусмысленно.

Тогда руку перед собой выставил, ту, что с зеленым наростом. Потряс.

– Не подходи!

Теперь точно должна была, если не завизжать, то шарахнуться прочь. А она сделала то, что никак не ожидал. Шагнула вперед, схватила обеими руками о зелень и дернула...

Пс-с-с!

Зелень оторвалась. Не то чтобы больно, но ошпарило. Стрелок на руку уставился... Ни следа зелени! Думал, сейчас же кровь пойдет с того места, где мерзость лепилась, но только розовую кожу видел и слегка зудело, но это могло и оттого, что волосьев на руке поубавилось.

Женщина небрежно водоросли в сторону отбросила. Вернулась к люку, подняла пакет.

– Штаны одень!

Пакет ударил в грудь и упал на пол.

– Какой ты, право...
– сказала Женщина, потом подобрала слово и убежденно бросила:

– Неуклюжий!

ОТСТОЙНИК, НИЖНИЙ УРОВЕНЬ

Отдыхали. Стрелок тупо молчал, не спрашивал - куда спускаются, в какую 'тар-тара-ры'. Отстойник означал конец всему.

Снизу тянуло теплом, будто в парную спускаешься. Стены колодца неровные - грубо, неумело (явно по дилетантски) залиты холодным жидким стеклом-пенкой, вдобавок и без прокладок изолятора - наплывы крошатся. Долго такие стенки держать не будут. И опять-таки крошка стеклянная - пыль!
– она для легких очень вредная...

Стрелок как поймал себя на этой мысли, так с ним чуть истерика не случилась. Надо же! О вредностях удумал в Карантинном Отстойнике!

Остановился, вцепился в скобы и ржал до слез, хотя баба эта сверху принялась ему едва ли не на голову садиться и кисти ногами давить. Сейчас, когда сверху наседала, Стрелок даже рад был, что она в штанах.

Спустились. Просторно стало. Только еще жарче. И светло. Хитрые лампы понатыканы - неровно без системы. Стрелок знал такие. Из Метрополии, разумеется, товарец. Хорошие лампы, но дорогие. И все потому, что им энергии не надо. Лет десять, поговаривают, могут гореть без дозаправки. Точно ли, десять лет, никто не знал. Недавно их завезли. Уже горящими. Тут еще большая часть груза пропала - думали свои, но очень уж мэр бушевал. Неделю всех на розовой тревоге держали. Вот, значит, где лампы-то. Хорошие лампы, но, как и все хорошее, не без дури. Включить-то включишь, но выключить уже - фиг! Так и будут все десять лет гореть. Если не врут, конечно...

Надо же - чудеса, да и только! Отстойный барак под охраной, двойной колючкой окружен (одна по низу, вторая вверху по краю), еще и ток пропущен от дураков и нищих, зараженным велено не высовываться - приказ стрелять без предупреждения, а... А зараженных то - нема! А под бараком - сеть ангаров! Потолок, голову закидывай. Охренеть можно... Умели раньше строить. И это даже не бункер подземный. Уж бункеров Стрелок в своей жизни перевидал всяких. Обыкновенный старый, засыпанный мусором завод. Еще одна легенда воплоти. Такой только у Черной плеши сохранился. Но тот сильно порушен.

Огляделся. Семь морд, если и женщин считать.

– Я - Слухач!
– сказала женщина и поочередно стала представлять всех, кроме девочки-соплюшки, что безразличная ко всему, сидела на корточках и двигала карточками, пытаясь составить какой-то узор.

– Мастер, Хамелеон, Лекарь, Лунатик...

Следующего - толстячка с отвисшими щеками - женщина, называющая себя Слухачом, внезапно ударила в живот. Сильно ударила.

– Желудок...

– А это...
– она кивнула в сторону Стрелка и сделала паузу:

– Неуклюжий!

– Я - Восьмой!
– сказал Стрелок и не понял, отчего вдруг все замерли...

СЛУХАЧ

– Я никогда не выращивала Лидера. Я сама - Лидер!
– сказала Большая Мама.

Это был редкий случай, чтобы вот так разговаривать с Лидером чужой группы. Впрямую Лидер обыкновенно говорил только с Лидером. Слухач поняла, что акции ее повысились. Не хотелось только думать, каким образом сейчас Большая Мама связывалась с ней через своего Слухача. Ее Лидер, когда хотел пообщаться с кем-нибудь из Лидеров напрямую, всаживал в нее свой... Хотя нельзя сказать, чтобы Слухачу это не нравилось.

– Хамелеон не нужен?
– вкрадчиво спросила Большая Мама.
– У меня Хамелеон подрастает - и мальчик. Хороший мальчик, послушный.

'Надо же, - расстроилась Слухач, - Как это быстро слухи разносятся...'

Не вслух расстроилась, не ментально, а глубоко в себе. И сообразила - не новость, что Слухач в группе Хамелеоном не доволен. А новость, что это тот самый Слухач, что раньше Лидером помыкала, а уж теперь-то... когда новый Лидер малолетка...

– Нет! Хамелеон у нас хороший и здравствует!
– это она нарочно произнесла не бубня, даже в голос... и не избежала искушения покоситься на Хамелеона - пусть знает!