Мир Темной звезды. Том 2
Шрифт:
Агис встал. – Немедленно перестаньте! – выкрикнул он, почти теряя равновесия на животе Фило, качнувшемся под его ногами. – Оставьте меня одного!
Отверженные ринулись от него, в изумлении уставившись на стоящую фигуру. – Как он может выносить боль? – выдохнул один из них.
– У него должно быть сильный ум, – сказал другой.
– Нет, тут что-то другое, – ответило лицо женщины с приплюснутым носом, одно из немногих лиц, которые по-видимому принадлежали взрослым. – Быть может действительно мудрее оставить его.
Пока лица обменивались мнениями, Агис добрался до Кестер
Когда Агис оказался рядом с тарик, Отверженные снова бросились на аристократа. Они терлись своими щеками об его кожу,оставляя долгие полосы, становившиеся сразу коричневыми и скользкими. Эти гнилые пятна наполяли его глухой болью, и он почувствовал тошноту и жар.
Агис закрыл глаза и сконцентрировался на основе своей личности, заставляя тошнотворную боль гниения скатиться с него не оставляя следа. Он сфокусировал все свои мысли только на мистической сущности Пути, сущности, которая давала ему возможность принимать боль и используя ее усилить свое физическое тело.
Как только он почувствовал, что контролирует боль, Агис сказал. – Достаточно игр. Оставьте меня, или вам придется пожалеть об этом.
Некоторые Отверженные уставились на него в изумлении, но большинство продолжало нападать на него и его друзей. Агис закрыл глаза и вызвал энергию из своего мистического нексуса. Вскоре его измученное тело набрало нужное количество энергии. В своем рассудке аристократ вообразил сотню открытых рук, потом открыл глаза и заставил каждую руку ударить по щеке одного из призраков. Ладони ударили по целям с громким хлопком, смешались с лицами и исчезли, оставив на щеках свои черные отпечатки.
Заметив, что Отверженные в ужасе глядят на него, аристократ сказал. – Это для того, чтобы вы знали, что я могу выполнить свои угрозы. Если мне понадобиться защищаться опять, я не буду таким милосердным.
Тревожно крича, Отверженные поднялись в воздух и закружились над его головой.
Агис встал на колени, чтобы проверить Кестер. Там, где сверкающие лица терлись о ее спину и плечи, ее толстая кожа покрылась высохшими, морщинистыми пятнами. Аристократ перевернул ее и нашел, что спереди дела еще хуже. Она была без сознания уже давно, но лицо было до сих пор перекошено от боли. Мех, покрывавший ее шею и грудь, был гротескно смят, как и на спине, за исключением тех участков кожи, которые были покрыты грязью.
Агис воспользовался несколькими клочками всклоченной бороды и устроил ее под подбородком Фило, потом занялся самим гигантом. Лицо полукровки стало чудовищно искажено, как и у любого из детей Сарам. Один из его глаз увеличился почти вдвое и теперь выпирал из глазницы, держась в ней так-же надежно, как шар на краю полки. Другой, наоборот, стал намного меньше, погрузившись так глубоко под бровь, что был еле виден. Нос был переделан таким образом, что к
Агис взглянул на лица, вьющиеся над его головой – Почему вы сделали это? – выкрикнул он.
Отверженные опустились пониже, медленно кружась вокруг его головы, их нематериальные лица перекосила маска не то сожаления, не то злобы, он не мог понять, чего именно. Призрачные всхлипывания сорвались с губ нескольких детей, пока бесплотные слезы потекли по их щекам и исчезли в темном воздухе.
– Нам страшно, – пролепетала маленькая девочка.
– И одиноко, – добавил мальчик.
– Почему они бросили нас сюда?
Каждым крик отдавался острой болью в груди Агиса, наполняя его глубоким чувством сожаления. Каждая жалоба добавляла еще печали, его сердце становилось все тяжелее и слабее. Вскоре он почувствовал, как ужасная тяжесть сжала его грудь, и ему было больно дышать, а Отверженные продолжали свои горькие жалобы, до тех пор, пока он не почувствовал, что настолько переполнен их горем, что вот-вот и взорвется.
– Перестаньте! – закричал Агис
Аристократ призвал энергию, чтобы использовать Путь и опять закрыл глаза, на этот раз увидев молот с белоперыми крыльями на рукоятке. Как только он твердо ухватил его в своем разуме, он взглянул на самый высокий из висящих черепов и послал образ туда. Молот появился там мгновение спустя, его белые крылья удерживали его медленными, изящными взмахами.
– Это последнее предупреждение! – сказал аристократ.
Так как Отверженные продолжали ныть, он отвел молот. Прежде, чем молот ударил, лицо женщины с приплюснутым носом, с которой он говорил раньше, появилось перед ним. Она больше походила на Джоорш, чем на Сарам, на ее лице не было заметных деформаций, а миндалевидные глаза на удивление мягко глядели на него.
– Пожалуйста, не делай этого, – взмолилась она. – Печаль, которую ты слышишь, настоящая. Они не могут помочь сами себе.
Агис придержал свой удар, но указал на ее неразумных друзей. – Разве они могут помочь сами себе, если они творят такое? – спросил он.
– Я понимаю, что их поведение кажется тебе жестоким, но ты не знаешь причины для этого, – ответила она.
– Расскажи мне, – сказл аристократ, все еще держа молот наготове.
Женщина покачала головой. – Я попытаюсь, но как ты сможешь понять то, что ты не в состоянии испытать? – спросила она.
– Ты бы удивилась, если бы знала, как много я могу понять, – возразил Агис.
– Но не это. У тебя слишком доброе сердце.
Агис нахмурился, спрашивая себя, не пытается ли она льстить ему. – Что ты знаешь о моем сердце?
– Я знаю, что оно чище, чем эти кристаллы, – ответила она., указывая на острия кристаллов кварца, сверкающих со стен. – Иначе ты бы не смог сопротивляться магии, которая держит нас здесь.
Агис бросил взгляд на себрянное сияние из кристалла рядом с ним. – Магия Оракула? – спросил он, припоминая, что Наль говорил ему о том, что он нуждается в линзе для того, чтобы держать Отверженных в яме.