Мир тесен

Фандеева Лилия

– Какого возраста ребенка вы хотите усыновить? – задали вопрос.

– До года, – робко ответила Маша.

– Тогда вам лучше съездить в Дом малютки и посмотреть детей. У нас ведь только списки детей, а там увидите все сами, может, кто приглянется сразу. Обычно у нас так и делают.

Получив адрес Дома малютки, Федоровы поехали туда. Заведующую они нашли в кабинете и объяснили ей цель своего визита. Заведующая была высокой, плотной брюнеткой, с резко выпирающими челюстями и длинным носом, какими-то короткими руками и ногами. Когда она заговорила, Маша увидела ее зубы и тут же мысленно прозвала ее «крокодилом»

– Значит, вы семья военнослужащих и хотите усыновить ребенка трех–пяти месяцев, девочку? Список документов у вас есть – соберете. Хотите взглянуть на детей, их только

что покормили? – спросила она подобострастно.

Под возраст и пол попадал один из близнецов.

Маше с первого взгляда понравилась девочка с большими синими глазами и светлыми волосиками, а рядом с ней такая же, только цвет волос был на два, три тона темнее.

– Они что близнецы? Разве их разлучают? – спросила Маша недоуменно.

– Это девочка и мальчик. Вы слышали когда-нибудь, чтобы усыновляли сразу двоих? В моей практике такого не было. Вы вот могли бы взять сразу двух?

– Нет. Жене тяжело будет, – ответил Николай и обратился к Маше: – «Она очень на тебя похожа. Может она?» – спросил он.

– Она тебе тоже понравилась? – Маша улыбалась от нахлынувших чувств. Девочке шел четвертый месяц, она уверено держала голову и, кажется, была довольна знакомству.

Вернувшись в кабинет заведующей, они написали заявление, Маша посмотрела медицинскую карточку девочки: – «Мы можем надеяться?»

– Гарантировать я вам этого не могу, через месяц уезжаю в Израиль, и кто вместо меня будет, не знаю. Она многозначительно посмотрела на Машу, которая попросила Николая подождать в коридоре.

– Все решаю не я одна, комиссия, но у меня есть возможность ускорить дело, – она написала на бумаге цифру 500 и тут же ее смяла. – Все теперь зависит от вас.

– Я приду сразу, как только соберу документы. Присутствие мужа до рассмотрения вопроса больше не понадобится? – получив положительный ответ, Маша попрощалась.

Николай предложил Маше проехать в штаб, и узнать какие справки можно получить здесь, а потом поехать к тете. Теперь оба ни о чем другом, как о девочке, не могли думать.

Улыбка блуждала на лице заведующей, она наконец-то исполнит просьбу сестры и при этом получит деньги с обеих сторон. В дверь постучали.

– Войдите! – ответила она, все еще улыбаясь.

– Здравствуйте. Я по вопросу об усыновления. Мы с женой хотим усыновить мальчика четырех-пяти месяцев. Зовут меня Гриневич Леонид Яковлевич, мне 30, жене 25, она домохозяйка, я работаю экономистом в банке. Вы можете помочь?

– Вы еврей? Конечно, я вам могу помочь, – отвечала заведующая односложно.

Дальше повторилась «процедура», которую прошла Маша с мужем.

– Буду ждать Вас с женой и документами по списку, – на прощание улыбнулась она.

«Крокодил» широко улыбалась: – «За что мне такие подарки в один день?» Сара Львовна должна была оформить свои документы, к усыновлению, раньше усыновителей. Идея, как все сделать в течение месяца прямо озарила ее – «Нужно всего два факта – один смерть матери, у которой не было мужа, второй отказ родственников». Уже через два дня она развила бурную деятельность по сбору документов. Сара Львовна была коварной, подлой, но очень осторожной и думающей особью. «Похоронить» Катю в городе сложнее и она решила ехать в район, где в одном из поселков Катя проходила практику. Данные Кати у нее есть, и она решила начать с районной больницы. Сочинив для врача, не очень опрятного и явно выпивающего, слезную историю о брошенном ребенке непутевой матерью, заплатив некоторую сумму за услугу, она получила справку о смерти от перитонита. По этой, не совсем законной справке в поселковом совете ей выдали уже настоящее свидетельство о смерти, даже не попросив паспорт. Следующий маршрут она проделала в поселок, где жила мать Кати. Сара Львовна думала – «Я просто возьму справку, а отказ напишу сама». В поселковом совете она представилась работником больницы, куда берут Катю на работу после техникума и где могут предоставить жилье бесплатно по причине многодетности семьи ее матери.

– Катя сейчас на практике в другом районе, а дело срочное, нужна только справка о составе семьи, – говорила Сара Львовна. – Нельзя упустить такую возможность.

Наивная секретарь, как большинство

провинциалов, порадовалась за Катю и выдала справку, в которой числилось пять человек, трое из которых дети. Вернувшись в город, она даже взяла справку в военкомате о гибели отца Кати, написала отказ от имени ее матери, сделала и заверила все копии. Сара Львовна управилась всего за семь рабочих дней и передала дела близнецов в исполком с пометкой «К усыновлению», в которых уже лежали заявления Федоровых и Гриневич. Усыновители на сборы справок затратили времени в два раза больше, но через двадцать дней у них приняли документы с пометкой «На рассмотрение». Маша все это время жила у тети и готовилась к появлению в семье малышки. Она не допускала даже мысли о том, что все может не получиться. Деньги она передала заведующей и попросила разрешение навещать малышку, которое получила. Она купила вещи для малышки, которые были в продаже, тетя пошила то, чего недоставало. Теперь у нее появился смысл в жизни, и, глядя на нее, Николай, приезжавший всего один раз, только радовался принятому решению. Он и сам готов был к роли отца. Всего за месяц судьба близнецов была решена. Гриневич Илья Леонидович оставался в городе, а Федорова Ирина Николаевна уезжала по месту службы отца. Обе семьи понимали, что все тайное становится явным и Гриневич, написав свой адрес, передал его Федоровым со словами: – «Один раз, под Новый год, открытку или письмо». Проходя мимо фотографии мужчины, несшие детей на руках, сделали фото – «На память».

Глава 3

Катя Петрова и Иосиф Зильбер познакомились в медицинском техникуме, где учился Иосиф на втором курсе, и куда поступила Катя. Русская девушка и еврейский юноша с первого взгляда поняли – это любовь! Целый год, об их встречах, семья Иосифа не догадывалась, пока случайно молодых людей не встретила тетя Иосифа, о чем сразу же доложила сестре. Семья была против отношений единственного сына с простушкой из таежного поселка, которая была старшая в семье, где было еще трое детей. Кроме того они планировали свой отъезд в Израиль и для сына строили далеко идущие планы. А для Иосифа, влюбленного в Катю, их мнение ничего не меняло. – «Будете лезть в мою жизнь, останусь здесь, свет не сошелся на вашей загранице. Вы не забыли, что я заканчиваю учиться? Прокормлю себя сам. И с Катей я буду дружить хотите вы этого или не хотите». Тогда на семейном совете решили изменить тактику поведения и на время оставить сына в покое, хотя права голоса у отца не было, и в этой семье все решала мать. Отношения между Катей и Иосифом были изначально нежными и доверительными. После занятий в техникуме они гуляли в любую погоду, ходили в кино или на каток, лишь бы подольше побыть вдвоем. Иногда Катя бывала в гостях в доме Иосифа, но чаще Иосиф был гостем в общежитии Кати, и тогда верная подружка Ленка находила срочные дела и убегала. Расставались они ближе к вечеру или когда Катя уезжала летом на каникулы к бабушке, которая заменила ей мать и отца, чтобы помочь. Иосиф заканчивал учебу в техникуме, Катюше оставалось учиться еще год, когда она сообщила, что беременна.

– Что будем делать, Ося? – так ласково называла она его.

– Катюш, не переживай, сдам экзамены и устроюсь на работу, проживем. Родители если не смирятся, не беда, родишь, сдашь экзамены и поедем к твоей бабушке на парное молоко. Не вешай нос. Ты бабушке рассказала?

– Она сказала: – «Ты только роди, воспитаем». А если вы все же уедите?

– Нашла проблему, приедешь ко мне по вызову. Мы с тобой все варианты обсуждали, на все случаи. А может сразу в ЗАГС? – Они сидели, обнявшись в комнате общежития, где жила Катя. – Вставай, пойдем к родителям, чего тянуть.

– Сообщи им сам, мне не хочется скандала с твоей матерью.

Сообщив новость родителям, которую, матери меньше всего хотелось услышать, и, не дожидаясь реакции родителей, Иосиф ушел к себе в комнату. Катю пригласили на ближайший воскресный обед, чтобы уже ни угрозами, а вескими убеждениями разлучить молодежь. Времени до отъезда оставалось совсем немного.

– Как ты себя чувствуешь Катюша? Тошноты нет? Какой срок? – спросила участливо мать Иосифа.

– Все хорошо, Руфина Самуиловна, не беспокойтесь, три месяца.