Мир удивительных людей

Губаренко Ирина

Да ладно, мы же не на ринге. И не очень-то я веселый. Но посмеяться могу. Я недавно был в командировке и познакомился с одним человеком. И он, узнав, что я из Челябинска, начал рассказывать, как много народу нашего он знает: «У меня там друг, Вайнштейн, я у него был на даче. Там дача – шестиэтажный дом, шесть собак. Охрана». А у меня на самом деле – домик небольшой. Один песик и бомж, которого я спас из колодца.

Вы ему себя назвали?

Нет, конечно. Зачем же ставить человека в неловкое положение? Он же после этого должен пойти повеситься. Пусть думает, что это правда. Люди любят сказки…

…Много

лет работая тренером, имея очень высокие результаты и статьи о себе в газетах, Евгений Ефремович Вайнштейн выявил четкую закономерность: количество неприятностей прямо пропорционально положительной информации в прессе…

Впервые опубликовано в журнале «Челябинск», 1999, №1

6: Человек на своём месте

Мы живем в сложное время. Такая вот неновая мысль. Время смуты и перемен. Останавливаются казавшиеся такими стабильными производства. Люди остаются без работы. Многие находят другое применение своим способностям, многие – теряют себя. И только единицы делают все, что могут, чтобы производства их работали по-прежнему.

Собираясь на встречу с Валерием Андреевичем Мочаловым, именно об этом я и размышляла. А накануне вечером, случайно включив «Восьмой канал», смотрела выступление министра культуры РФ, приезжавшего в Челябинск с рабочим визитом. Он говорил о челябинском заводе театрального оборудования. О том, что завод работает. О том, кто руководит им, то есть о Мочалове. «А ведь он феномен, – подумала я. – Тридцать семь лет руководить одним предприятием…» И первый вопрос в разговоре, понятно, сложился сам собой:

Что помогло Вам оставаться директором завода на протяжении тридцати семи лет?

Любовь к культуре. Когда я начинал работать, министром культуры была Екатерина Алексеевна Фурцева. Волевая, обаятельная, прекрасная женщина. В 1967 году нас, меня и двух директоров заводов – краснодарского и свердловского, вызвали в Москву. Заходим к Фурцевой, а она с порога: вот вам три месяца срока, что хотите делайте, а чтобы больше наши люди не ездили на бортовых машинах. И мы сделали, утеплили, закрыли, такие все довольные были. Она здорово нам помогала. Очень порядочный, строгий, самостоятельный и видящий перспективы человек. Те, кто ее осуждает, думаю, просто лично ее не любили. При ней так много строилось, что культура расцвела, словно розовый куст.

Думаю, мало только любви к культуре, чтобы быть руководителем промышленного предприятия…

Так мы же старались, чтобы ее любили все. Старались, чтобы отрасль развивалась. Едва став директором, я начал строить. Поставил задачу – люди должны работать в нормальных условиях. Нельзя все время быть в шатрах, как это раньше было. Так вот, я пошел к Леониду Александровичу Ильичеву, тогдашнему председателю горисполкома, он привел меня к замминистра и упросил, чтобы нам дали восемнадцать тысяч рублей на включение в титул.

Это что ж такое?

Титул – это когда включают в строчку, чтобы начать строительство. И с этих восемнадцати тысяч в 1963 году началось строительство завода.

Так этого завода не было до Вас?

Здания не было.

Здесь пустое место было. Болото. А завод существовал с сорок четвертого года. Скорее не завод, а мастерские по ремонту киноаппаратуры. Когда я начал работать, мы снабжали своей продукцией всю кинофикацию и полиграфию. Работали в три смены. Очередь была за нашим оборудованием. Нам давали материалы, и мы все министерские заказы обеспечивали. И четырехцветные кресла для цирка, и скамеечки для кукольного, и оборудование Дворца спорта – всего не перечислишь.

Вам ведь было всего 25 лет, когда Вы пришли…

Ну и что? Не боги горшки обжигают. Наверно, хозяйская жилка во мне есть. И учился постоянно. А вот по специальности, которую получил в ЧПИ, я уже давно дисквалифицировался, я ведь по ней и не работал. Так что специальность моя все тридцать семь лет – директор.

Вам легко понять, какой перед вами человек?

Чтобы понять, что перед тобой за человек, с ним нужно поговорить. Вот поговоришь немного, уже кое-что понятно, а когда еще поработаешь – уже можно делать выводы.

То есть первому впечатлению вы не доверяете?

Нет.

Вам как директору когда было легче работать – при советской власти и полном финансировании или сейчас, когда груз ответственности лежит только на Вас?

Всегда тяжело. Что же касается советской власти, то я считаю, что только она дала такой прогресс миру.

Поясните, пожалуйста.

Цивилизация в нашем веке развивалась за счет противостояния капитализма и социализма. Ведь все силы тогда были брошены на вооружение, а оно требовало новых и новых технологий. Именно противоборство между США и СССР дало такой прогресс. А потом Горбачев повел неправильную политику, поэтому и заводы встали. Вместо того, чтобы давать задания заводам и финансировать их, многое сняли с производства. Вот, допустим, убрали танковое производство на ЧТЗ. А почему не оставили изготовление запасных частей? Ведь ими можно было бы торговать.

Правда, что сейчас время ускорилось? Вы это ощущаете?

Когда мы еще учились в школе, после войны, мы думали, 2000-ый год никогда не наступит! Мы тогда считали на счетах, а сейчас вокруг такая техника. Все очень быстро развивается, но развивается и человек с его алчностью, завистью. А надо это перевернуть в обратную сторону, чтобы захотеть сделать лучше не свою жизнь, а жизнь вокруг. Каждый должен это понять своим умом. В 60-ые,70-ые были люди, которых мы считали интеллигенцией – не по своему рождению, а по уровню понимания жизни. Сергей Павлович Королев, Юрий Гагарин и много-много других. Они ощущали тяжесть страны на своих плечах и хотели, чтобы стало легче. А сейчас люди не чувствуют этой тяжести, но я верю, что это все скоро изменится к лучшему.

…Человек своего поколения, Валерий Андреевич имеет свое представление о прошлом и не хочет от него отказываться. Многие сейчас с удивительной легкостью уверяют, что все было плохо. Но ведь так не бывает. И невозможно перечеркнуть свою прошлую жизнь, какой бы она ни была. Мочалов не перечеркивает прошлое: да, были слезы, были инфаркты, но было еще и огромное желание выстоять. А это можно сделать только при одном условии – если ты на своем месте. В этом мире. На этой земле.