Мир в ХХ веке
Шрифт:
Воинственность термина “антиимпериалистический” не должна вводить в заблуждение читателя. В концепциях апристов и национал-реформистов он служит для осуждения прежде всего капитала США за установление им контроля над экономикой стран Латинской Америки и ее деформацию, за политическую независимость от Белого дома. В то же время, исходя из тезиса Айя де ла Торре о прогрессивности империализма для Латинской Америки, во многих документах национал-реформистских партий фигурирует термин “конструктивный антиимпериализм”, суть которого в том, что тот же самый иностранный капитал стимулирует в конечном итоге экономическое развитие.
Многие национал-реформистские принципы берут начало от так называемого “революционного национализма”, призванного всячески выделять и защищать национальную специфику. Характерно, что при этом отвергаются не только социалистические
Крупнейшие государственные деятели первой половины столетия
Ласаро Карденас (1895–1970). В мексиканской историографии и в исследованиях целого ряда авторов других стран существует несколько различных взглядов на периодизацию Мексиканской революции: 1910–1917 гг., с 1910 до наших дней, 1910–1940 гг. Обоснование нижней границы последнего варианта во многом связано с годами правления Ласаро Карденаса (1934–1940).
Он родился в маленьком городишке Хикильман де Хуарес, что в 315 км в Мехико, в небогатой семье. Этот человек, прошедший труднейшую школу жизни и познавший сполна все тяготы, выпавшие на долю простого люда, став президентом, начал последовательно выполнять статьи 27 и 123 конституции.
Опираясь на них, Карденас частично национализировал железные дороги (1937 г.), а затем собственность иностранных нефтяных компаний (1938 г.). Основным направлением его внутренней политики было проведение аграрной реформы. Весьма характерно, что одним из главных аргументов для ее реализации, президент использовал слова знаменитого борца XVI в. за права индейцев Бартоломе де Лас Касаса: “Индейцы не могут быть спасены до тех пор, пока им не будет возвращена земля”. Для Мексики эта проблема была чрезвычайно актуальной, так как в конце XIX — начала XX в. большинство индейских общин (эхидо) было разорено. О масштабах и темпах проведения аграрной реформы может красноречиво свидетельствовать такой факт: только 2 мая 1935 г. землю получили 36 856 глав семейств, им было выделено 552 936 га [579] . В целом же за этот период с 1920 по 1940 г. в Мексике “практически исчез класс старых местных и иностранных землевладельцев, располагавших от 60 до 70 % национального богатства” [580] . Наиболее радикальными в этом отношении были аграрные преобразования, проведенные Л. Карденасом.
579
Poix Pere. Cardenas. Su actuacion, su pais. M'exico, 1947. P. 229.
580
Латинская Америка: революции XX в. (зарубежная историография) (1910–1959). М., 1987. Ч. I. С. 73.
Система реформ и взглядов на национальные проблемы, известные в историографии под названием “карденизм”, включала также целый ряд аспектов, связанных с политической реорганизацией общества. К ним прежде всего следует отнести смену акцентов по отношению правительства к роли рабочего класса и крестьянства. Карденас решил их сделать своими союзниками. В преобразованной в 1938 г. правящей партии (партия Мексиканской революции) они наряду с мелкой и средней буржуазией составили основу ПМР. Некоторые исследователи заговорили даже о социализме Карденаса, но президент был весьма далек от социализма и разделял лишь идею “мексиканского социализма”, перспективы которого, правда, видел только в отдаленном будущем.
Жетулиу Варгас Дорнелис (1883–1954). Мировой экономический кризис 1929–1933 гг. потряс и политические устои многих латиноамериканских стран. В 1930 г. пали правительства Боливии, Перу и Аргентины. Колумбийские консерваторы, до этого в течение 40 лет удерживавшие власть, уступили ее либералам. Огромные изменения произошли в Бразилии. “Либеральная революция” 1930 г. положила конец власти олигархии в этой стране и предопределила почти на четверть века доминирующую роль в ее политической жизни Ж. Варгаса, губернатора штата Риу-Гранди-ду-Сул.
Он родился в семье потомственного гаучо в бразильской пампе, и, по словам колумбийского историка Хермана Арсиньегаса, “мог, приложив к земле ухо, слушать как растет трава” [581] . Однако ему не суждено было
Для него как политика характерно использование основных приемов латиноамериканского популизма, отвергающего как либеральные, так и марксистские ценности и направленного на парализацию социально-политической активности рабочего класса посредством приобщения его к сотрудничеству с правящим режимом. “Старые политические формулы — говорил он в 1931 г. — защищавшие права человека, теряют свою силу. Вместо индивидуализма, синонима чрезмерной свободы, и коммунизма, новой разновидности рабства, должно быть отдано предпочтение более совершенной координации всех инициатив в масштабе государства и признание классовых организаций как соучастников административного управления” [582] .
581
Arciniegas German. Entre la libertad y el miedo. M'exico, 1955. P. 203.
582
Ibid. P. 206.
Он был верен этому выбору во внутренней политике и последовательно проводил его в жизнь, навязывая свои патерналистские формулы и оставаясь прагматичным, жестким, бескомпромиссным в отношениях с теми, кто привел его к власти, с лидерами национальной буржуазии, объединенными в Либеральный Альянс. В 1934 г. он все еще зависит от них, они должны его “избрать”, скорее назначить, президентом — и они это делают. Они провозглашают новую конституцию, и он поддерживает ее до поры до времени.
Фактически установленная в 1930 г. военная диктатура Варгаса вызывала недовольство самых разнообразных социальных сил бразильского общества. Стачечное движение, восстание гарнизона в г. Ресифи, мятеж крупных землевладельцев в штате Сан-Паулу, другие формы протеста вынуждали Варгаса прибегать и к полицейскому террору и к более жестким способам подавления противников его режима. В 1935 г. под эгидой компартии была создана Унитарная конфедерация профсоюзов Бразилии (300 тыс. человек). В том же году Луис Карлос Престес возглавил Национально-освободительный альянс, объединивший оппозиционные силы от коммунистов до левых либералов (1 млн человек).
В этой ситуации Варгас пошел на крайние меры. 10 ноября 1937 г., существенно укрепив к этому времени свои позиции, он заявляет: “Конституция 1934 г. мертва! Да здравствует Конституция 1937 г.” Это уже только его конституция, конституция провозглашенного им “Нового государства”. Сам Варгас стал именоваться не иначе как “руководителем нации”. Он разогнал конгресс, запретил все политические партии (ранее уже был запрещен Национально-освободительный альянс), были объявлены незаконными все профсоюзы, кроме корпоративных, запрещались забастовки.
Конституция 1937 г. существенно увеличивала президентские полномочия и сокращала парламентские, а также автономию штатов. По существу “Новое государство” и его Основной закон были созданы под влиянием фашистской идеологии, исходя из принципов корпоративного государства. Однако это не сказалось на позиции Бразилии в годы второй мировой войны: уже в начале 1942 г. она объявила войну “державам оси”.
Варгас был горячим патриотом и понимал, что великую Бразилию можно было создать в тех исторических условиях только с помощью иностранного капитала. Однако попытки привлечь его в страну и при этом ограничить корыстные интересы зарубежных монополий и национальных предпринимателей встретили резкое противодействие со стороны как бразильской крупной буржуазии, так и, главным образом, США. Результатом такого противодействия стали государственные перевороты (1945 и 1954 гг.) и неожиданное для многих бразильцев самоубийство Варгаса в августе 1954 г.
Хуан Доминго Перон (1896–1974). В соседней Аргентине огромное влияние на политическую жизнь страны с начала 40-х годов в течение нескольких десятилетий оказывал Хуан Перон. Впрочем, использование прошедшего времени в данном контексте абсолютно неправомерно, ибо перонизм по-прежнему чрезвычайно популярен в этой стране, о чем свидетельствуют победы на президентских выборах в конце 80-х и в 90-е годы его лидера Карлоса Менема. Что же предопределило огромную популярность Перона и основанного им идейно-политического течения?