Мир в ХХ веке
Шрифт:
Общность взглядов подкрепили ценными подарками: по высочайшему указанию Сталина гости Собора получили 42 предмета из фондов музеев Москвы и 28 — из Загорского музея. В ответ на заботу патриарх Христофор заверил патриарха Алексия, что “Восточные Патриархи будут ожидать распространения на них покровительства России в чисто христианском духе” [194] . Тем самым было положено начало организации православного центра в Москве.
10 апреля 1945 г. состоялась встреча патриарха Алексия, митрополита Николая и протопресвитера Н.Ф. Колчицкого со Сталиным. Глава правительства по достоинству оценил патриотическую деятельность Церкви на завершающем этапе Великой Отечественной войны, обещая рассмотреть вопросы о расширении сети духовно-учебных заведений и церковно-издательской деятельности. За этим нарочито проявленным участием стояли конкретные внешнеполитические задачи, решать которые государство намеревалось с помощью Церкви.
194
Там
Сразу же после Поместного Собора 1945 г. Карпов в отчете правительству докладывал:
“В дальнейшем внешняя деятельность РПЦ направляется Советом в следующих направлениях:
1. Воссоединение с Московской Патриархией русских православных церквей за границей.
2. Установление тесных и дружественных отношений с православными церквями славянских стран.
3. Дальнейшее укрепление связей с главами других автокефальных церквей и влияние в решении международных церковных вопросов” [195] .
195
Там же. Оп. 125. Д. 407. Л. 12.
Параллельно с воссоединением русских православных зарубежных приходов шла работа по выработке “единой линии” с Православными Церквами Болгарии, Румынии, Югославии и Чехословакии.
С апреля 1945 г. по май 1946 г. шли переговоры с главой Болгарской церкви митрополитом Стефаном. Все переговоры с ним от имени Московской патриархии провел архиепископ Григорий (Чуков), будущий митрополит Ленинградский.
Но в оценке главы Болгарской церкви Советское руководство старалось проявлять гибкость и осторожность, помня о его былых связях с англичанами, участии в экуменическом движении и старых связях с болгарской оппозицией. Усмирить непокорного Стефана Советское государство собиралось путем подкупа.
Из доклада Карпова Правительству: “Обещанный Стефану и его Синоду крупный заем от лица Русской Православной Церкви должен больше связать Стефана с нами” [196] .
О положительных результатах своей миссии Карпов писал в том же отчете: “Установлению тесных связей с Болгарской православной церковью способствовало также и то, что по инициативе патриарха Алексия с Болгарской церкви была снята схизма запрещения общения с другими церквями, наложенная Константинопольским патриархом в 1872 г. И, беря пример с русской православной церкви в ее взаимоотношениях с государством, митрополит Стефан в Болгарии проводит политику поддержки демократического фронта, что особенно ярко сказалось в недавно прошедших выборах в Великое народное собрание Болгарии” [197] .
196
Там же. Л. 13.
197
Там же. Л. 14.
Весной 1946 г. митрополит Стефан подтвердил, что “он всецело ориентируется на Восток, на великий, могучий Советский Союз, на Русскую Церковь и Патриарха Алексия” [198] .
После Поместного Собора 1945 г. стали видны первые результаты совместного воздействия на Румынскую Православную церковь, занимавшую недоброжелательную позицию в отношении СССР. В марте 1945 г. министр культов Румынии священник Константин Бурдуча заверил патриарха Алексия “в самых искренних и дружественных чувствах” и просил “передать маршалу Сталину, руководителю государства, епархиям Православной церкви, руководителям остальных культов и всему православному народу СССР выражения нашей решимости приступить к упорной работе с целью пробуждения сознания, отравленного фашизмом, за демократизацию нашей общественной жизни…” [199]
198
Там же. Л. 15.
199
АВП РФ. Ф. 8. Оп. 6. Пап. 10. Д. 957. Л. 1.
Делегация Русской церкви во главе с епископом Кишиневским Иеронимом прибыла с визитом в Бухарест 12 мая 1945 г.
Поездка была санкционирована лично И.В. Сталиным еще в апреле. Переговоры с румынским патриархом Никодимом предстояли трудные. Но все же владыка Никодим дал свое согласие присутствовать на съезде румынского духовенства, намеченного министерством культов Румынии на октябрь 1945 г. По московским замыслам это мероприятие должно было “мобилизовать румынское духовенство на решительные задачи по восстановлению страны и на поддержку правительства П. Грозы” [200] .
200
Там
Румынскому духовенству предстояло обсудить следующие вопросы: 1) связи румынской церкви с Русской Православной церковью; 2) роль румынского духовенства в восстановлении страны; 3) румынская православная церковь и ее отношение с другими церквами в стране; 4) деятельность церковных школ; 5) организация и задачи священников-демократов.
Через МИД Румынии министр культов Румынии священник Бурдуча направил приглашение Русской Православной церкви, отметив в нем, что “съезд должен явиться мощной и массовой манифестацией крепнущих отношений между Румынской и Русской Православными церквами” [201] .
201
Там же. Л. 1(об).
Не ладились у Москвы отношения с Сербской Православной церковью. Внешне они носили дружественный характер, но поездки делегации Московского патриархата в 1945–1946 гг. не принесли желаемого результата.
Осенью 1946 г. патриарх Сербский Гавриил приехал на лечение в Карловы Вары, где имел встречи с экзархом Московской патриархии в Чехословакии архиепископом Елевферием (Воронцовым), который, по поручению патриарха Алексия, убеждал патриарха Гавриила вернуться на родину и сотрудничать с демократическим правительством Тито, оставив надежды на восстановление монархии. Сербский патриарх в декабре 1946 г. заявил, что остается верным традиционной дружбе с Россией и категорически отмечает ориентацию на Запад. Патриарх Гавриил высказывал также мысль о необходимости всем Православным церквам иметь единый фронт по всем общим для них вопросам и что для этого необходимо собраться в Москве представителям всех Православных Церквей. На Всеславянском Конгрессе в Белграде в декабре 1946 г. Патриарх Гавриил высказал то, что с таким нетерпением ждали в Москве: “…он считает, что первенство в православном мире должно принадлежать Московскому Патриархату, и Русская Церковь должна стать Матерью для славянских церквей”.
Развивая эту мысль и констатируя антиславянскую и антисоветскую “подрывную” работу Ватикана, Патриарх Гавриил сказал: “Вот почему нам нужно быть вместе с русским народом и Русской церковью, чтобы противостоять всем козням и вражеским замыслам всего Запада во главе с римским папой и его сторонниками” [202] . С этого момента никаких серьезных проблем с Сербской Церковью не стало.
Отношения с Православной церковью в Чехословакии складывались тоже непросто. После гибели в 1942 г. единственного епископа Чешской Православной церкви Горазда ее каноническое существование было вообще поставлено под сомнение. Однако в 1945 г. в Прагу пришла помощь. Посланец Московской патриархии архиепископ Орловский Фотий (Тапиро) провел переговоры с представителями верующих о принятии Чешской Православной церкви в юрисдикцию Московского патриархата, до этого она находилась в юрисдикции Сербского патриарха. На Соборе сербских епископов 19–20 мая 1946 г. было дано согласие на то, чтобы Церковь в Чехословакии возглавил русский епископ. Окончательное разрешение перехода Чешской церкви в юрисдикцию Московской патриархии было дано архиерейским Собором Сербской Православной церкви 15 мая 1948 г. [203] Во главе ее на правах экзарха оказался бывший епископ Ростовский Елевферий (Воронцов).
202
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 407. Л. 15.
203
Скурат К.Е. История Поместных Православных Церквей. М., 1994. Т. 2. С. 233, 234.
В установочных документах Совета по делам Русской православной церкви на этот счет имеется следующее положение: “Совет считает, что Московская патриархия должна оказывать особую помощь Православной церкви в Чехословакии и укреплять ее влияние” [204] .
Итак, в Европе союз Православных церквей под эгидой Московского патриархата и Совета по делам Русской Православной церкви состоялся. В развитие плана Председатель Совета предложил Сталину и получил его согласие на то, чтобы “усилить влияние на восточные патриархаты, которые хотя и малочисленны, но считающиеся авторитетными в православном мире, с целью использования их в будущем на своей стороне при решении ряда важных церковных вопросов” [205] .
204
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 407. Л. 17.
205
Там же. Л. 19.