Мир в ладони

Антология

– Вы не понимаете, – засуетился Валерий, – я покажу вам, что такое быть человеком, помня о своей жизни дуба. – Он достал из кармана пластиковый пакет, на котором красовалась реклама супермаркета. – Наденьте это!

– Послушайте меня, уважаемый, это уже слишком, – попятилась женщина.

– Вы претендуете на управление тонкими материями, собираетесь стать Лунным Магом и сопротивляетесь маленькому эксперименту? – наступал Валерий.

Елизавета достала томик Уайльда из сумочки.

– Вот, смотрите, – это наши корни, мы можем делиться переживаниями прекрасного

или грустного через столетия. Даже в своих кратких жизнях мы можем произвести нечто такое, что будет обладать светлой аурой.

– Вот, – ответил, приближаясь и расправляя пакет, Валерий, – примерьте эту тонкую ауру!

– Не подходите ко мне!

– Не убегайте от меня!

Елизавета бросила томик Уайльда под ноги Валерию и, выхватив из сумочки газовый баллон, выпустила уверенную струю перцовой субстанции ему в лицо.

Мужчина застонал и, схватившись руками за лицо, рухнул на колени.

– Только водой не умывайтесь пару часов, будет еще хуже, – сказала она и ушла, оставив после себя лишь эхо своих шагов.

Держась руками за лицо, Валерий поднялся и зашагал, шатаясь, в непонятном самому себе направлении.

– Как?! – простонал он.

Раздался визг тормозов, и автомобиль на полной скорости ударил Валерия, отбросив его на обочину.

– Несчастный случай, – сказал молодой темноволосый полицейский.

– А тебя не смущает, что на его лице обнаружены следы перцового баллончика, и эта странная надпись, вырезанная на руке?

– Смущает, но, судя по всему, он сделал ее сам – при нем был перочинный нож со следами его крови.

– Но баллоном-то он не сам себе брызнул в лицо?

– Скорее всего, обычные хулиганы.

– Однако бумажник на месте.

– Не думаю, что это спланированное убийство: пострадавший был безработным и жил с матерью всю свою жизнь.

– Ну, это не совсем убийство, он же не умер.

– Врачи говорят, что его мозг не восстановится, пострадавший остаток жизни проведет, что называется, «овощем». Наверное, лучше уж умереть.

Пожилой полицейский долгим взглядом посмотрел на напарника.

– Что? – спросил молодой полицейский.

– В бумажнике и карманах пострадавшего обнаружены дубовые листья.

– Ну, мало ли, может, он собирал гербарий? Хобби, знаешь ли.

– Что-то с этим случаем не так. – Пожилой полицейский покрутил ус.

– Черт, не по себе мне как-то. Бывает у тебя такое невыразимое чувство, что вроде нормально все, а внутри как будто сжимает?

– Не припомню такого.

– Слушай, у меня тут немного коньяка есть, давай по маленькой, а?

– Ты что, я же за рулем!

– Мы же полицейские, разок, в виде исключения, сбивать никого не будем.

Седой полицейский помолчал:

– Ну, если это для тебя так важно, давай.

Иногда, в исключительно редких случаях, только в случае психологического кризиса, полицейские пьют за рулем.

Популярная наука

Леонид Михайлович зашел в каптерку, кутаясь в свой старенький

ватник, скинул сапоги и шагнул в тапки. Он только что накормил сторожевого пса Федьку его излюбленным лакомством – вареными свиными хвостами – и теперь ждал, пока закипит вода в замызганном алюминиевом чайнике. В металлическую солдатскую кружку Леонид Михайлович насыпал изрядную горсть чая прямо из коробки, залив крутым кипятком.

Обход территории в эту смену совершал напарник Серега – молодой парень, недавно вернувшийся из армии, – туповатый и дикий, по мнению старшего коллеги, он обладал своеобразной природной добротой, присущей представителям определенного социального класса, в период, когда им удается удовлетворять насущные жизненные потребности.

Территория Научно-исследовательского института пластмасс располагалась на окраине спального района и фактически не использовалась по назначению: постройки сдавались в аренду различным организациям под офисы и склады: старые крановые установки, замысловатые металлические конструкции, угловатые платформы для перевозки грузов и контейнеры заполняли пространство, придавая ему техногенно-сюрреалистический вид.

Кое-что для формирования местного пейзажа предпринял и сторож Леонид Михайлович – бывший инженер, проработавший в НИИ пластмасс три десятилетия, теперь пенсионер – соорудил и установил три радиотелескопа. Кое-какие материалы для производства, такие как жидкий азот, удалось достать благодаря давним связям с начальством института. На свое хобби с радиотелескопами сторож тратил львиную долю своей зарплаты и пенсии. Сотрудники института по большей части относились к чудаковатому сторожу со снисходительностью, достойной тихих городских сумасшедших, а за глаза называли прозвищем Тесла. Данные с радиотелескопов выводились на старый списанный ноутбук, любезно подаренный руководителем института, и Леонид Михайлович с интересом изучал диаграммы, поглядывая на соседний монитор с выведенными на экран камерами слежения.

Хлопнула дверь – это напарник Сергей вернулся с обхода.

– Михалыч, опять хвосты варил?

– Федька чего-то есть стал плоховато, а это он любит – ест, аж за ушами трещит.

– Воняет жуть!

Хвосты пенсионер варил на электрической плитке, стоявшей прямо в каптерке.

– Es tut mirleid, mein Freund.

– Это что значит?

– Будь добр, вылей бульон, а? Спина болит.

– Нашел уборщицу! – беззлобно проворчал Сергей, схватил кастрюлю и вышел на улицу.

Леонид Михайлович вглядывался в диаграммы, нервно ковыряя бороду.

– Никаких аномалий. Продолжаем молчать, значит? – обратился сторож к экрану.

Напарник вернулся, с грохотом поставив кастрюлю на место.

– Ну как там? – спросил он, закуривая сигарету.

– Где? – задумчиво спросил Леонид Михайлович.

– Ну, там. В космосе.

– По-разному, Сергей, по-разному.

– Не было сигналов от этих?

– Если б я поймал сигнал, ты бы понял. – Леонид Михайлович покрутил кустистые брови.

Сергей затянулся и сплюнул сквозь зубы на пол.