Мир в латах (сборник)

Полякова Татьяна Викторовна

Тут мысли его переключились на нерадостное житье-бытье. Небольшая повестушка да рассказ в периодике — вот и весь итог почти двух лет работы. Негусто. Да и как может быть иначе, если дома его совершенно не понимают! Игнат вздохнул. Отношения с женой вконец разладились. Наверно, ему просто не повезло. Ошибся в выборе. А ведь были у него женщины, были! И наверняка среди них была та, которая смогла бы оценить его…

— Следующая остановка — Гусовского! — почему-то угрожающе объявил водитель. Игнат двинулся к выходу. На душе было тяжело.

Жены дома не оказалось, и Дождев поймал себя на мысли, что рад этому. Последний скандал был просто не выносим. И ладно бы это были

необычные претензии — не помогает по хозяйству, лежит на диване, читает газету, в то время как она бегает по магазинам, варит обед, стирает белье и т. д. и т. п. Нет, она выговаривает ему за то, что он не желает пойти с ней в кино! Ну сходи с подругой, одна, наконец! А ему нужно работать, вынашивать идею, обдумывать сюжет! Такова специфика творческой работы, это ж понимать надо! В конце концов, надоели ему эти мелодрамы! Нет, это не жизнь. Пожалуй, он прямо сейчас развелся бы, если б это не было так хлопотно. Ему нужна совсем другая женщина…

Яркая вспышка на несколько мгновений ослепила фантаста. Когда зрение вернулось, его глазам предстало удивительное зрелище. За письменным столом непринужденно расположился странный субъект в мятом костюме-тройке и домашних тапочках на босу ногу, на голове чудно сидела сдвинутая на затылок шляпа. Субъект деловито раскладывал какие-то бумаги. Откашлявшись, он произнес неестественно высоким, повизгивающим голосом:

— Сектор Е-4, система… опустим для краткости… квартира 13, Дождев Игнат Платонович, профессия “писатель”, гм, “фантаст”. Кстати, должен вам заметить, — вдруг оживился нежданный посетитель, — что “фантаст” — самая нелепейшая профессия на Земле. И не только на Земле. Во всей галактике ничего похожего нет. Должен вам заметить, — с явным удовольствием повторил он, — что еще ни один писатель-фантаст ни на шаг не приблизился к пониманию того, что на самом деле есть Пуруша. Или Универсум. Или Вселенная. Вот вы в своем последнем произведении утверждаете, что пространство — время на планетах шарообразно, принимает их форму. Но это же, извините, чушь. Кстати, должен заметить, — его губы сложились в ехидной улыбке, — что до вас эту идею высказал живописец Ван Гог…

Потрясение прошло, и Дождев почувствовал, как в нем закипает злость.

— Я вижу, вы хорошо осведомлены!

— Мы знаем о своих клиентах все! — гордо ответствовал пришелец.

— Каких еще клиентах?! Кто вы такой?! — писатель надеялся, что его голос звучит грозно. — Что вам от меня нужно?

— Охотно отвечаю, без аннексий, флексий и контрибуций. Я — агент галактического бюро знакомств.

— Каких еще знакомств?!

— Обыкновенных — с целью создания семьи. Наше бюро аналогично тем, что имеются и у вас на Земле. Только масштаб деятельности больше. Намного больше.

— Но я не нуждаюсь в услугах бюро! У меня есть семья!

— Нам известно, что ваша так называемая семья практически распалась. Дело только за формальностями. А для нас они не имеют значения. Вы ведь пришли к выводу, что вам нужна другая жена, не так ли?

Игнат растерянно промолчал.

— Вот видите, — агент удовлетворенно кивнул головой и поправил съехавшую на лоб шляпу. — И мы имеем счастливую возможность предложить вам такую жену. Перехожу ко второй части вашего вопроса.

Поднеся близко к глазам какой-то документ, пришелец начал торжественно читать:

— Мне поручено поздравить вас с удачным и очень почетным выбором. На вас остановила свое благосклонное внимание весьма значительная особа — Джелаледдин Гуми-младшая с планеты Кирик-2. Изучив вашу анкету, она пришла к выводу, что вы — это как раз то, что ей нужно. Без аннексий, флексий и контрибуций!

— Но

я не заполнял никакой анкеты!

— Это и не требуется. Наши зонды — вы их называете НЛО — держат в поле зрения каждого. Информация стекается в наше бюро и анализируется Большим Мозгом. Экстраполяция исходных данных позволяет спрогнозировать развитие событий и практически безошибочно предсказать исход. Поэтому нашими клиентами становятся без всяких бюрократических формальностей, чем мы очень гордимся!

Галактический сводник поднялся из-за стола и сунул в карман свои бумаги.

— Собирайтесь!

— Что значит — собирайтесь?! Почему такая спешка?! — возмущенно воскликнул Игнат, но в голосе его появилась обреченность.

— Возьмите с собой то, что может пригодиться на первых порах, — бритву, зубную щетку, носки.

Писатель хотел сказать, что “таких случаев” у него еще не было, но лишь махнул рукой. Как во сне, он положил требуемое в “дипломат” и защелкнул замки. Агент распахнул пиджак и подкрутил какие-то диски на широком серебристом поясе.

— Готово! — весело объявил он. — Идите сюда, ближе ко мне. Дорога к вашей суженой не займет много времени!

Игнат покорно шагнул вперед, навстречу судьбе…

…Очнувшись, он обнаружил себя лежащим на чем-то похожем на нары. От неудобной позы затекла шея, болела голова. В нос ударили незнакомые запахи. Лившийся из неизвестного источника слабый свет позволял рассмотреть огромное, совершенно пустое помещение. Внезапно в стене напротив разверзлась дыра, напомнившая Игнату вход в пещеру, где он побывал однажды с экскурсией. Через дыру в комнату вошла… вплыла Джелаледдин Гуми-младшая.

Его суженая имела пышное тело медузы, увенчанное маленькой головкой-горошиной. Спереди свисали две пары шупалец: впрочем, столько же их могло быть и сзади. Тело поддерживали десятка два коротких, мелко семенящих ножек. Сосчитать их точнее было невозможно. Непрерывное шарканье ножек по полу производило противный шорох, от которого Игната бросило в дрожь. Суженая неотвратимо приближалась, и писатель снова закрыл глаза.

Почувствовав прикосновение к голове холодного щупальца, Игнат огромным усилием воли удержал себя на нарах. Он с удивлением ощутил, что его гладят по голове. И еще он услышал голос. Правда, фантаст тут же догадался, что это мыслепереводчик. “Устал, миленький, с дороги, — голос был ровный, без всяких интонаций, — но ничего, уже достаточно отдохнул. Сейчас я отведу тебя к обинякам, ты почистишь их стойла, уберешь навоз. Его накопилось много. А потом приготовишь обинякам корм. Им требуется много корма, поэтому и навоза они дают много. Но без обиняков никак нельзя. Я научу тебя ухаживать за ними. Но это завтра. На сегодня хватит уборки, потому что ты устал с дороги. И когда закончишь, — Игнату показалось, что в голосе мыслепереводчика появилась мечтательность, — я буду ждать тебя в спальне. Я так долго ждала тебя, миленький! А сейчас иди за мной…”

Писатель услышал удаляющееся омерзительное шарканье и с чувством полной безнадежности встал с нар. Он шел за своей суженой и думал — не об обиняках, не о том, как за ними ухаживать. Он думал о предстоящей ночи. И еще он думал о том, что это, возможно, кошмарный сон. Ведь может же быть, что это только сон! И если ему суждено проснуться, если он обнаружит себя дома, в своей постели, рядом с мирно посапывающей, ничего не подозревающей женой, о, тогда он припадет к ее теплому, родному плечу, зароется лицом в ее мягкие, чудесно пахнущие волосы и скажет ей слова, которых она давно ждет от него и которых он никогда не говорил ей. Он шепнет: “Ты лучше всех. Я люблю тебя”.