Мир в прорези маски
Шрифт:
— Неужели? — Мужчина иронично приподнял бровь и, изогнув губы в чувственной улыбке, шагнул ко мне: — И как далеко простирается ваша благодарность?
Боже Ари, как он близко. Я почувствовала волнующий, терпкий мужской запах, и сознание совершенно отказалось на меня работать. Кто кого здесь должен соблазнить? Длинные сильные пальцы чуть приподняли подбородок, я посмотрела в его глаза и поняла, что не могу дышать. И в тот же миг одна рука обхватила меня за талию, прижав к крепкому мужскому телу, вторая за затылок. Пальцы зарылись в волосы, портя прическу, а его губы прильнули к моим.
Неужели
— Азалия! — Хлесткий как пощечина выкрик слегка отрезвил меня.
«Как же он не вовремя!» — мысленно застонала я. Точнее, как же он вовремя… Оливер стоял в проеме двери и неотрывно смотрел на нас с Джеком. По герцогу вообще нельзя было сказать, чувствовал ли он хоть что-то. Стоит себе, прислонившись к перилам, и улыбается.
— Оливер?! — взвизгнула я неприятной ноткой и громко икнула. — Это совсем не то, что ты думаешь! — банально закончила, пьяно хохотнув напоследок.
— Что я думаю, теперь не имеет никакого значения. Мне очень жаль, я вынужден отозвать свое предложение. Вы были правы, милорд. Спасибо, что открыли мне глаза, пока не стало слишком поздно.
— Ах ты! Подлец! Обманщик! Думаешь, легко от меня отделаешься? Я тебе сейчас такое устрою! Пес паршивый, от слова он отказывается!
Молодой человек, даже не посмотрев в мою сторону, обернулся к Джеку:
— Сделайте одолжение, проводите госпожу Мегри домой, она приехала не в своей карете. Думаю, вы сможете увести ее так, чтобы остальные гости ничего не заметили.
С этими словами он развернулся и пошел прочь.
На душе было гадко. Я знала, бедный мальчик скоро забудет Азалию, но сейчас ему нелегко. Хорошо хоть в последние дни он почти не виделся с ней. Оставался Сорби. Я питала надежду, что герцог так и не понял, кто я. В конце концов, от меня не веяло ни малейшим магическим вмешательством, а внешность и аура были идеальны. Уже не хотелось ни с кем воевать, но следовало довести спектакль до конца. Поэтому я, как положено, еще посопротивлялась, облила грязью всех, кого смогла вспомнить, повозмущалась, что меня уводят с бала. Впрочем, будь я Азалией или самой собой, вряд ли могла бы на самом деле что-то предпринять — его светлость был намного сильнее меня. В карете вдруг пришла мысль: а не захочет ли Сорби закончить то, что мы начали на балу? Поэтому я быстренько успокоилась и по дороге «уснула».
По приезде Джек почему-то не стал меня будить, а осторожно вытащил из кареты и занес на руках в дом. Сопровождаемый Линой поднялся в спальню и аккуратно уложил на кровать. Я лишь услышала, как он бросил служанке пару слов на прощание и ушел.
Ну что же. По крайней мере я не провалила задание. И то радует. Вернулась Лина. Вдвоем мы кое-как перетащили госпожу на ее кровать, с трудом надели на нее платье — впрочем, не особо стараясь. Утром скажу, что распустила шнуровку, чтобы легче было дышать, а дальше сама во сне ворочалась. Бросили рядом ее туфли. Повтыкали как попало в волосы шпильки. Наконец, я еще раз осмотрелась, все ли
Оставшись одна, я достала небольшую золотистую карточку-записку, какие часто посылают с цветами, выпавшую из моего платья во время переодевания.
«Леди, я восхищен Вашим талантом. Надеюсь, это не последняя наша встреча.
Несмотря на то что меня вычислили и теперь наверняка ждет взбучка от Берты, я не смогла сдержать улыбку.
Наутро служанка позволила себе пару дерзостей в отношении госпожи, после чего та в гневе ее уволила. Я быстро собрала свои немногочисленные пожитки и со спокойной совестью покинула негостеприимный дом.
ГЛАВА 7
По-хорошему в этот же день, максимум на следующий надо было заявиться к Берте и отчитаться о проделанной работе. Но… Ожидая с ее стороны головомойки за частично раскрытое инкогнито, я особо не торопилась. Выделила себе пару дней на отоспаться, откормиться, нагуляться и прочие приятные мелочи. На третий день от Берты почмагом пришло личное приглашение. Тянуть время дальше не имело смысла.
Берта обнаружилась у себя в «гнезде». Солнце светило прямо на балкон, и она без единого клочка одежды возлежала на шезлонге, подставляя тело под теплые лучи. В тени под козырьком уже был приготовлен столик с прохладительными напитками и пара летних плетеных кресел. Я подвинула одно из них и села, с удовольствием глядя на яркий летний пейзаж.
— Явилась-таки? Я уж подумала, что ты в бега подалась. — Берта изящно поднялась, подошла ко мне и заняла второе кресло. — Клиент доволен. Деньги у тебя на счете, я проверила. В подробности можешь не вдаваться. Я уже все знаю.
Я взглянула с удивлением, ожидая продолжения.
— Мальчишка Сорби забегал. Проведать старушку. Еще вчера, кстати.
Мы дружно хмыкнули. Тоже мне старушка нашлась.
— Эх, молодежь… Сколько лет ни слуху ни духу, а как что-то надо — сразу вспоминаете о старых друзьях. Кажется, ты произвела на него впечатление.
— Правда? — От неожиданности я поперхнулась крошками печенья. Надо же, как приятно.
— Правда-правда. — Берта прокашлялась и попыталась сымитировать голос и чуть насмешливый тон Джека: — «Передавайте привет вашей воспитаннице. Она неподражаема. Более всего меня поразил набор ругательств. Вот только с самообладанием проблемы, да и целоваться стоило бы поучиться. Если возникнет такое желание, могу дать пару уроков».
Вот как… От обиды и возмущения спазмом сдавило горло. Значит, целуюсь я плохо… в руках себя держать не умею… И ругаюсь… ну это, положим, лексикон Азалии…
Да… да… да он сам… При всем богатстве поразившего Джека набора ругательств достаточно крепкого словца в голове не нашлось.
— Это юмор такой, да? — обиженно фыркнула я. Мне было как-то совсем не смешно.
Словно в душу наплевали… Достала из кармана золоченую записку, с чувством разорвала на несколько клочков и бросила на стол.
— Сожги это, пожалуйста.
— Легко! — Берта чуть щелкнула наманикюренными ногтями, и вместо обрывков бумаги на стол в момент осела горстка пепла.