Мир Валькирий: Адаптация

Annotation

Главный герой попадает в мир, немного опережающий наш в развитии и где, после всемирной катастрофы, правят женщины. Кланы, боярские рода и девушки способные взмахом руки, стереть с лица земли целый город. Как устроится в этом мире мужчине, привыкшему быть сильным и считающему женщин слабым полом.

*

Ковальчук Алексей Алексеевич

Глава 1.

Глава 2.

Глава 3.

*

Ковальчук Алексей Алексеевич

Мир Валькирий

Обновление от 09.11. Всевышние силы по имени Дмитрий пришли ко мне на помощь.

И сделали то, что лично я, сделал бы еще не скоро.

Правка текста, на мой не искушенный взгляд сделана превосходно.

Прямая речь, стала речью, а мысли героев теперь легко различимы)).

Книга заиграла новыми красками.

Теперь точно можно наслаждаться. Чего всем Вам и желаю.

Дмитрию еще раз спасибо!!!

Обновление от 18.11. Для всех ненавистников автокатастроф, поменял пролог и причину попадания в другой мир. Теперь тоже автокатастрофа, только вид с боку. ))

Ковальчук Алексей Алексеевич.

МИР ВАЛЬКИРИЙ

КНИГА ПЕРВАЯ. АДАПТАЦИЯ!

Главный герой попадает в мир, немного опережающий наш в развитии, где после всемирной катастрофы правят женщины. Кланы, боярские рода и девушки, способные взмахом руки стереть с лица земли

целый город. Как устроиться в этом мире мужчине, привыкшему быть сильным и считающему женщин слабым полом?

Глава 1.

Колумб! Открыл? Посмотрел? Закрой обратно!

Шутка из интернета

– Как сообщают нам из Воронежа, от падения метеорита, который сегодня утром взорвался над городом, пострадало уже более пятисот человек. Список пока не полный, и количество пострадавших наверняка будет больше.

Я сделал радио потише и подумал: “Количество инопланетных гостей в последние годы как-то увеличилось. Снач ала в Челябинске, спустя всего четыре года Воронеж. И все, как назло, на Россию падают, других мест, что ли, нет?” Сильная вспышка в небе, прямо по ходу движения моей старенькой “десятки”, прервала мои размышления. А спустя несколько секунд мощный “Бум” меня просто оглушил. Я, как и едущие впереди редкие автомобили, начал притормаживать, одновременно пытаясь осознать, что за хрень произошла, как вдруг увидел увеличивающуюся в небе точку, которая стремительно приближалась, приобретая с каждой секундой очертания огромного камня. Мне казалось, что он несется прямо на меня. “Братан, тебе не кажется. Он реально несется на тебя”, -забила тревогу паника. Резко затормозив - так как увлекшись созерцанием падающего с неба булыжника, чуть не въехал впереди стоящий автомобиль - и нервно дернув ручку двери, собрался рвануть из машины.

– Твою мать! Ремень!
– выкрикнул я, лихорадочно пытаясь отстегнуть ремень безопасности.

Но это всё, что успел я выкрикнуть, до того как огромная тень накрыла меня и мою машину. Удар, и последнее ощущение перед полным погружением во тьму - это ледяной холод, мгновенно сковавший меня. Следующим ощущением, стала чудовищная боль. Болело всё, начиная от тела, по которому, похоже, потопталось стадо слонов, и заканчивая головой, которую явно использовали вместо наковальни. Притом добрые молодцы кузнецы никуда не ушли, а продолжали работать, мерно стуча своими кувалдами. Ко всем этим удовольствиям добавился наисвежайший аромат дерьма, и запах этой жуткой вони пробивался между ударами кувалд, заставляя выворачивать от отвращения практически пустой желудок. ‘Слоны - козлы’, - воспользовавшись паузой между всеми этими удовольствиями, вывел я нереальную для селекционеров мысль.
– ‘Мало того, что потоптались уроды, так и ещё навалили сверху целую кучу.’

Жуткая головная боль и множество других болезненных ощущений не давали возможности сосредоточиться и понять свое положение в пространстве - то ли я лицом к земле, а задом к небу, то ли наоборот. ‘Глаза, нужно открыть глаза’, - пришла следующая мысль. Первая попытка провалилась, вторая и третья тоже не привели к успеху. ‘Попробовать помочь руками, - решил я.
– Где там моя правая?’ Попытался пошевелить и ощупать пространство вокруг себя. Ага, так и есть, я все же лежу задом кверху, ладонь правой руки нащупала что-то скользкое. Трава? ‘Надо перевернуться на спину’, - принял я волевое решение. Но первая попытка, как и с открытием глаз, не привела к результату, накатившая слабость и усилившиеся болевые ощущения заставили меня отступить и бросить это занятие. Немного отдышавшись, собрав всю оставшуюся волю в кулак и сопроводив своё действие громким стоном, все же смог сменить положение своего тела, перевернувшись на спину. После чего накатившая БОЛЬ снова отключила сознание и погрузила меня в благословенную тьму.

Сколько так пролежал без сознания, не знаю. Очнулся от ощущения всемирного потопа вокруг. Дождь, практически ливень, заливал меня с ног до головы, добавляя организму новые впечатления. Попытался снова открыть глаза. Открыть-то открыл, но разглядеть что-то, кроме хмурого неба над головой и воды, льющейся с небес, не получилось. Пересохшее горло тут же дало команду открыть рот, что я с превеликим удовольствием и выполнил. И пока живительная влага удовлетворяла желание пить, в мозг ворвалась паническая мысль: ‘Где скорая? Почему никто не приходит на помощь?’ Трасса из Пскова на Санкт-Петербург, по которой я возвращался с дачи родителей домой в Питер, в воскресенье днём была более чем оживленной. И падение метеорита, от которого пострадал наверняка ни я один не оставило бы равнодушным многих сердобольных автолюбителей. Но никого не было. Я же не пять секунд валяюсь, чтобы ко мне никто не успел подойти. Прислушался к организму, молотобойцев в голове сменили златокузнецы, вооруженные молоточками поменьше. ‘Когда уже и эти отпуск возьмут?’ - страдальчески поморщился я. Руки и ноги слушались практически идеально, легкая проверка - осторожно поднять, согнуть - не выявила переломов и не добавила новых болезненных ощущений. А это уже очень хороший результат, после такого столкновения и выжить-то шансов не много, а тут даже переломов нет. Как там основное тело? Надо же, и здесь всё хорошо, дышу ровно, нигде не давит и не колет, похоже, слоны мне всё-таки померещились. На всякий случай принюхался, а нет, кто-то всё-таки отвалил кучу, и была она совсем рядом. Я недовольно поморщился, потом подумал и поморщился уже от самого себя. Вот что человек за скотина такая неблагодарная? Нет чтобы благодарить Бога за то, что оставил в живых, позволяя и дальше радоваться жизни, я тут нос недовольно ворочу. Дождь, поначалу живительный, тоже перестал мне нравиться: во-первых, крупные капли затекали мне в нос, заставляя постоянно отфыркиваться, во-вторых, стало холодно, все-таки начало сентября - не самый теплый месяц в Петербурге. Надо вставать, иначе околею тут, не успев порадоваться чудесному спасению. Выжить в такой аварии, а потом сдохнуть от пневмонии - вот будет прикол.

Осторожно перекатившись на правый бок и помогая себе руками, принял сидячее положение. Вроде бы все хорошо: кроме слабости и уже не такого сильного стука в голове жаловаться было больше не на что. Все еще неуверенно поднялся на ноги. Ливень, перешедший в сильный дождь, мешал разглядеть, что находится вдали, но мне так далеко и не надо было, потому что я находился примерно в центре немаленькой поляны, в самом узком месте шириной метров в сто, а вокруг был густой сосновый лес. ‘Повезло, - мрачно подумал я, - по сосновому лесу ходить намного проще. Только вот дорога где?’ Моя старенькая десятка катапультой, как самолеты, не оснащена, поэтому предположение, что меня выбросило вместе с креслом и на парашюте опустило на эту поляну, не выдерживало никакой критики. Валялось бы рядом кресло с парашютом, тогда да, я бы даже поверил в гениального инженера тольяттинского автозавода, впихнувшего такой офигительный девайс в мою машину. Но парашюта не было, и кресла не было, зато рядом с собой я увидел довольно большой камень. Подошел вплотную, определение ‘камень обыкновенный’ подходило не очень. Это была монолитная плита примерно метр высотой, столько же шириной и длиной в три моих шага, то

есть метра два. Как я его сразу-то не заметил? Практически ровная гранитная поверхность, совсем немного испещренная сколами и царапинами. А вот боковины порадовали меня наличием множества выбитых прямо в камне рисунков и каких-то значков. Присел, чтобы лучше разглядеть гравировку. Перед глазами предстал разнообразный животный мир. Волки, медведи, лисы, даже разные пернатые присутствовали - вроде бы вороны и соколы, не уверен, так как совсем не орнитолог - и под каждым изображением животного или птицы располагалась руна. Почему руна? Да потому, что если вы не можете разобрать слова, а вместо букв - непонятные какие-то значки, то это стопудово руна. Меня передернуло, в своём исследовательском порыве я как-то совсем забыл, что сижу по-прежнему под дождем и мне реально холодно. Встав, огляделся и направился к ближайшей ёлке с огромными разлапистыми нижними ветками. Мне показалось, что возле ствола, под плотной кроной, должно быть сухо и комфортно. Забравшись в эту природную живую пещеру, порадовался, что не ошибся, внутри было сухо, а множество старых высохших иголок гарантировало достаточно мягкое ложе. Первым делом разделся, одежду можно было выжимать, что я, в принципе, и проделал. Более-менее не мокрой была кожаная куртка, сухой её, правда, тоже не назвать, в отличие от джинсов, футболки, кроссовок, носков и трусов. В общем, я промок насквозь. Меня слегка потряхивало от озноба, поэтому, одев обратно влажные трусы и футболку с курткой, оставил джинсы с кроссовками досыхать на ковре из иголок, а сам сгрёб с другой стороны ствола иголки в кучу и зарылся в них, свернувшись калачиком и постаравшись рукой накидать на голые ноги как можно больше этого импровизированного одеяла. Не смотря, на колющие всё тело иголки, вырубился почти сразу - слабость, усталость, да еще и вся эта странная ситуация выбила из колеи. Организм требовал отдыха, и он его получил. Сколько проспал, не знаю. Проснулся как-то резко. Рывком приподнявшись и распахнув глаза, огляделся. ‘Увы, я всё там же, и это не сон’, - пришла грустная мысль. Дождь уже закончился, а сквозь просвет между более тонкими ветками с одной стороны проглядывали лучики солнца. Я нахмурился, пытаясь сопоставить время, и что-то у меня не вязалось. От родителей я выехал после обеда, в два часа дня, рассчитывая, что к шести вечера, несмотря на воскресные пробки, точно доберусь до дома. До аварии успел проехать где-то половину пути, времени было почти четыре, потом сколько-то валялся в отключке, очнулся, снова валялся, и вот, поспал под ёлкой. Ночь, что ли, проспал, а сейчас раннее утро? Во всяком случае, я чувствовал себя изумительно свежо, усталость отступила и даже мастера, устроившие в моей голове кузницу, взяли как минимум отгул, что меня, вспоминая недавние ощущения, чертовски порадовало. Вздохнув, надел влажные джинсы с кроссами и выполз на свет. Солнце стояло в зените и было очень тепло, по ощущениям градусов двадцать. В кожаной куртке меня стало сразу припекать, но это меня даже порадовало, вещи были еще влажными и такая сушка была необходима. А еще проснулся жуткий голод. Желудок завыл благим матом и требовал жрать.

– Заткнись, сволочь!
– в сердцах воскликнул я.
– Не видишь, мы в полной жопе?

Но желудку было плевать, он продолжал настойчиво требовать чего-нибудь и желательно побольше. “Шоколадка!” - пронзила меня мысль. Когда выскакивал от родителей, на случай задержки в пути прихватил со стола батончик Nuts. В отличие от телефона, оставшегося в машине на зарядке, батончик все время был в куртке. ‘Где же ты?’ Я похлопал себя по карманам. “Ура! Нашёл!” Правда смявшийся в тонкий блин батончик выглядел не очень эстетично, но мне было плевать. Осторожно раскрыв обертку, быстро проглотил содержимое и, вылизав фантик от остатков шоколада, на автопилоте положил обертку обратно в карман. Воспитание, блин! Кто-то не задумываясь выбросит мусор прямо под ноги, а кто-то дойдет до ближайшей урны. ‘А я же из культурной столицы, я дойду и до далекой урны’, - поприкалывался я над рефлексами, вбитыми в меня родителями. Я печально вздохнул. Как они сейчас? Ведь я не отзвонился и не сказал, что добрался и что всё хорошо.

“Мало, - заорал желудок, - давай ещё”. Я снова вздохнул, курочка-гриль сейчас бы точно спасла отца народной демократии, как сказал бы Остап Бендер. Мысль об аппетитной курочке пришла, когда я задумчиво провожал взглядом какого-то пернатого, перелетавшего на другую ветку. Решительно тряхнул головой, прогоняя образ пышущего жаром блюда с хрустящей и румяной корочкой, занялся делом. А именно выбором направления, куда мне идти. Приложив ладони рук к обоим ушам и растопырив их посильнее, начал медленно поворачиваться, пытаясь уловить хоть какие-то звуки цивилизации. Бесполезно, только природный фон, птички, лес - ни звуков машин, ни людей, кричащих на весь лес: “Ермолов Сергей, ау-у-у!” Ага, прямо вот все бросились меня искать, чтобы спасти от неминуемой смерти от голода. “Жра-а-ать”, - в унисон моим мыслям заорал желудок. Фуф. Ну-ка ещё разок по кругу и медленно. Еще раз повернувшись вокруг своей оси, с по-прежнему оттопыренными с помощью рук ушами - та еще Чебурашка, если смотреть со стороны - внимательно прислушался, ловя посторонние для леса звуки. Вот! Кажется, там! В той стороне, где светило находящееся в зените солнце, то есть строго на юг, раздался явно посторонний для окружающей меня природы шум. Постоял, пытаясь повторно уловить то, что, в принципе, могло оказаться всего лишь плодом воспаленной фантазии человека, попавшего в беду и очень сильно желающего, чтобы всё поскорее закончилось. Ага! Все-таки не послышалось. Глухой удар повторился в той же стороне. Я попытался его идентифицировать, но никаких толковых совпадений с раздавшимся звуком не возникло. “Нужно подойди ближе”, - решил я. Бросив взгляд на странный алтарь в центре поляны, взял курс строго на солнце и, не спеша лавируя между огромными соснами и редкими, но тоже немаленькими елями, пошел в сторону раздававшегося шума. Гулять по такому лесу действительно приятно: головокружительно чистый воздух, мягко пружинящая под ногами хвоя и минимум растительности под ногами, мешающей наслаждаться такой прогулкой. В общем, обстановка, располагающая к размышлению о себе любимом и о ситуации в целом. А ситуация, мягко говоря, странная. Странность первая - авария. Лобовое столкновение с камнем такого размера, падающего с черт знает с какой скоростью в 99% случаях приводит к летальному исходу. Один процент выживает благодаря чуду, оно же божественное вмешательство. Допустим, в моём случае как раз и сработали высшие силы, но вот в таком случае я должен был очнуться возле машины, на трассе или в кювете, пусть и без царапин и переломов, что было бы уже вторым чудом. А я очнулся где? Правильно! В Караганде! “Этот похожий на алтарь камень, возможно, всё дело в нём”, - пришла следующая мысль. ‘И куда же ты меня занёс, булыжник грёбанный?’ Как бы то ни было, но работу я, похоже, прогулял. А это для меня, двадцатитрехлетнего вчерашнего студента, только этой весной получившего диплом по специальности “технология транспортных процессов”, с большим трудом устроившегося в крупную транспортную железнодорожную компанию и проработавшего всего месяц, смерти подобно. Ведь, когда вернусь, хрен кто поверит в мои приключения. Моё подсознание начало шептать мне, что правильно говорить не “когда”, а “если” вернусь, но я его в вежливой ультимативной форме попросил заткнуться и не портить настроение.