Мир вечного ливня
Шрифт:
— Эй, дорогой! — отозвалась рация. — Что-то ты всерьез расшалился. Может, побеседуем по-мужски? Без лишнего шума?
От пальбы у меня так звенело в ушах, что я почти не различал слов Кирилла. Схватив микрофон, я проорал:
— «Снайпер»? Это «Ворона»! Прием!
— Что ты придурка из себя корчишь?
— Я ворона, я ворона! — пропел я в эфир и, внутренне сжавшись, рванул гашетку.
От компрессионного удара потемнело в глазах, но я уже начал входить во вкус этой работы. Вспомнился кинофильм «Четыре танкиста и собака», так любимый в детстве, и я запел польские слова, заученные когда-то наизусть:
Powrocimy wierniMy czterej pancerni«Rudy» i nasz pies…My czterej pancerni,Powrocimy wierni,Po wiosenny bez . (ВернемсяПредпоследний снаряд лег в ствол, я клацнул затвором и немного подправил прицел. Так лучше.
— Огонь, батарея, пли!
Из-за грохота я совсем не расслышал, что там пытался донести до меня через рацию Кирилл. Это он по телевизору пусть людям лапшу на уши вешает, а мне не надо.
— «Снайпер», «Снайпер», я «Ворона», на связь! — прокричал я в микрофон, прокашлявшись от дыма и пыли. — Я вас не слышу! Как самочувствие, Снайпер? Не молчите, прием!
— Твою мать! — проревел в эфире Кирилл. — Ты что, совсем псих ненормальный? Хватит палить! Может, разберемся как люди?
— Что, ракеты кончились? Могу снарядом поделиться!
— Да кончай ты! — прошипел Кирилл. — Ты гонишь насчет бомбы или правда? И как ты вообще умудрился сюда попасть?
— За счет волшебной силы искусства. А? Как тебе, «Снайпер»? Ты думал, что деньги и есть главная сила? Ты всерьез на это купился? А, «Снайпер»? Сочувствую. Ты так долго втирал это людям, что сам поверил!
— Ты пьяный там, что ли? Так вот в чем дело! Ты опять нажрался, как тогда в клубе? Ну и дела! Никогда не думал, что с одним человеком такая случайность может произойти дважды!
— Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам. Это из Гамлета, прием! Ворона на связи!
— Придурок! — выругался Кирилл и отключился, я глянул в прицел и улыбнулся. То, чего я добивался, случилось — через приоткрытые ворота выехал сначала один джип, затем еще и еще. Выбравшись из люка, я с удовольствием наблюдал, как американцы удирают с Базы. Наверняка где-то среди них Кирилл, и, может, он попробовал бы меня взять, но знает, что мне только кнопку нажать, а я это сделаю при малейшем намеке на нападение. Хочет сохранить Базу, это понятно, надеется на умение втирать очки. Тоже оправданно, всегда ведь получалось. Но сейчас не выйдет, я настроен серьезнее некуда.
— Эй, Ворона, я Снайпер, на связь! — донесся снизу голос Кирилла.
Я перегнулся через кромку люка и подтянул микрофон.
— На связи.
— Хоть все и уходят, я не советую тебе спешить с нажатием кнопки, это касается Кати.
У меня сжалось в груди.
— Что еще?
— А этого тебе мало? Я ведь тут ферзь, понимаешь? Хожу в любую сторону на любое количество клеток, могу туда, могу сюда. Все просто, я ведь не Ирокез, дорогой, на меня серьезные люди работают, так что, если ты повредишь мое оборудование для управления сферой, они повредят твое оборудование для сексуального удовлетворения. А? Как тебе перспектива?
— Зря ты это затеял, — вздохнул я. — Мне ведь уже все равно. Что ты убьешь Катю, что оставишь в живых, мне без разницы. Все равно
— Дурак ты. И ни хрена о световых сгустках не знаешь. Это раз. Во-вторых, может тебе и все равно, но убивать Катю будут долго, со знанием дела, а также с применением плоскогубцев и паяльной лампы. Это очень больно, я проверял. Теперь кратко остановимся на первом пункте. Ты не просто дурак, а конченый дебил, если думал, что у вас получится меня победить. Это, знаешь ли, как голой жопой ежей давить, равноценно. Я долгие годы создавал инфраструктуру, собирал людей, зарабатывал дикие деньги. И вы со своей бабой думали, что, сговорившись с выжившим из ума наркоманом Дьяконом, сможете меня одолеть? Да хоть бы ты целый ядерный арсенал США сюда приволок, я бы нашел способ тебя утихомирить. Теперь о моих предложениях. Первое — я сейчас очищаю сферу взаимодействия полностью. То есть вывожу отсюда всех людей до единого. Тебя тоже бы вывел, но не могу — пробовал. Пока понятия не имею, как ты сюда проник, но в данном случае это неважно. Значит, остаемся только мы с тобой. Одни в целом мире.
— А смысл? — спросил я.
— Разговоры будем разговаривать. Меняться будем, вопросы решать. А, дорогой? Или ты думал заварить кашу так, чтобы мне одному расхлебывать? Нет, не получится. В общем, с первым вопросом решили, теперь перейдем ко второму. Поскольку нервы у тебя на взводе, предлагаю встретиться на безопасном удалении от Базы. Без специалистов я не могу снять бомбу с боевого взвода, а специалистов ты разогнал. Тоже дурак, но, раз это не лечится, будем исходить из данного. Помнишь сопки, где вам надо было укрыться с Михаилом? Жду тебя там. На дороге возьми любую машину, людей я всех только что вывел из сферы, все.
Рация умолкла, а я лежал на броне и не знал, что делать. Такое вот получилось у Кати спасение человечества. А мне-то как теперь поступить? Рвануть бомбу прямо сейчас? Или, наоборот, забить на все, избавить от опасности Катю, а потом жить с ней, словно ничего и не было? Словно не было возможности все изменить, словно мы не отступили, поддавшись страху за собственную шкуру. Это был трудный выбор.
Я надел свитер, взял приборчик и долго вертел в руке, вот интересно, если бы у Кати была сейчас связь со мной, о чем бы она меня попросила? Более чем уверен, что плевать она хотела на людей Кирилла, на плоскогубцы и паяльную лампу. Она бы сказала: «Взрывай». В этом она вся, вне всяких сомнений. С другой стороны, у меня ведь и своя голова есть на плечах!
Конечно, героям свойственно спешить на помощь любимой женщине, всячески ее спасать и выручать из беды. Но в данном случае я оказался в том же неловком положении, что и Люк в пятом эпизоде «Звездных войн». Он тоже знал, что друзья в беде, и тоже у него был выбор — спасти их самих или спасти дело, которое было для них очень важным. Если рассматривать Катю как женщину, я должен был броситься ее спасать, но если рассматривать как человека, то идея, к воплощению которой мы стремились вдвоем, для нее была ценнее собственной жизни.
Спасти человечество — значит умереть за него. Это все очень серьезно, это не игра и не развлечение. Это не хобби и не профессия, скорее предназначение. Мог ли я запретить Кате спасти человечество? Имел ли я право? Вот что было труднее всего решить!
Как странно все повернулось! Кнопка, вызывающая быстрое солнце, в моих руках, а выбор — нажать ее или нет — зависит от Кати. От того, что она выберет для себя лично — жизнь или смерть. Жаль, что у меня с ней не было связи! Ведь как бы там ни было, я не мог решить за нее ничего. Не мог, не имел права принять ни то, ни другое решение!