Мир Вечного Полдня (сборник)
Шрифт:
– Нет, ну ты подумай - разумных уже четыре расы!
– Почему четыре? - удивился старшина. - Пять - вместе с волосатиками и зеленокожими.
– Ну правильно - эти, да еще бегимлеси с дварами.
– Насекомых забыли. У них тоже появлялись признаки разумности - оружие, тактика, склонность воровать металл...
Оба его спутника проехали некоторое время молча. Насекомых они отказывались считать разумными. Даже в минимальной мере, как новый вид разума - коллективный, ульевый или массовидный.
– Этих никто не забыл, просто они...
Тоже правильно,
И все-таки, подумал Ростик, все-таки... Чуждость - это не слишком плохо, когда приходит пора задуматься о решении очень необычных проблем. Вот только контакт нужно строить на наших условиях, с применением наших методов. Только как? И получится ли?
Стоп! Он удивился - что это я? Размышляю о насекомых, словно с ящерами и пернатыми бегимлеси мы уже не только в дипломатию играем, но и договор коллективной безопасности подписали?
И все-таки Ростик почему-то думал, что это возможно. Почему, как, для чего, что возникнет между ними - он даже в приступе ясновиденья не мог бы предсказать, но почему-то решил, что такое развитие событий вполне вероятно. А не есть ли сама эта уверенность малозаметным приступом, вдруг подумал он. Без потери сознания, без холодной тошноты, волны боли, временной слепоты?.. Если так - то я согласен... Внезапно он услышал, что ребята продолжают разговор.
– Хорошо, давай считать людей пятой разумной тут расой, - согласился старшина с чем-то, что Ростик прослушал. - Все равно пять, а не четыре.
– Да, пять... Пусть так. - Чувствовалось, что Пестель о чем-то мечтает, может, о вскрытии трупов бегимлеси? - Но вот что удивительно - какие они все благородные. Такое впечатление...
– Если бы Рост не придумал эту демонстрацию силы с гранатами - был бы уже давно ужином у этого бла-ародного! - насмешливо протянул старшина.
– И все-таки если бы у них не было понятия чести, они бы действовали...
– При чем тут честь? - удивился старшина. Оба собеседника помолчали, потом Квадратный безапелляционно высказался: - В плен нужно было брать, а не дуэли устраивать. На их месте я бы...
– Может, у них не любопытство включается, а что-то другое? - возразил Пестель.
– При чем тут любопытство? Поймать новый вид разведчиков - это прямой расчет, а не любопытство. Где, что, сколько, куда, чем вооружены - вот о чем думать следовало, а не об Олимпийских играх!
– Интересно, как ты это сделаешь без языка? - спросил Ростик. - Они и так немало узнали, а что не увидели, могут додумать.
– А что не додумали, их не интересует, - подхватил Пестель. - Вот я и говорю - благородство воина, тут так принято.
Они проехали почти километр, когда Квадратный буркнул, подводя итог дискуссии:
– Нет на войне благородства.
Если бы это сказал кто-то еще, над фразой следовало бы подумать, а в устах Квадратного ее можно было просто принять к сведенью и покончить с этим.
Проход между скалами они
Ростик даже успел искупаться в соседнем ручье. Потом, подумав, загнал в воду и своего жеребчика, вымыл его от кончика носа до задних копыт. Каково же было его удивление, когда, закончив, он вдруг почувствовал дружеский тычок мягким носом в плечо - оказалось, жеребец Квадратного тоже решил быть чистым. Видимо, отношения с лошадюгами незаметно для Ростика налаживались, они его признали уже годным для роли банщика, и на том спасибо.
Так как старшина был еще слаб, Ростик управился и с его конягой, а вот со своим Пестелю пришлось разбираться самому, довольствуясь только устными советами Ростика. Впрочем, он не протестовал, у него-то, что бы там ни думали некоторые, был опыт возни с разной живностью куда больше, чем у десяти Ростиков. Может, даже больше, чем у Роста и старшины, вместе взятых.
Сначала проход им показался каким-то другим. Никто из троих не был уверен, что они идут правильной дорогой. Потом Рост вспомнил рощу, которую они проезжали. Через пару километров старшина узнал странный валун на верхушке небольшого взгорка, и вдруг стало ясно, что они идут именно той горловиной, которую и назвали перевалом.
– Запоминайте, - сказал старшина, - тут еще не один раз придется ходить самим и других водить.
– Что мы там забыли? - вздохнул Пестель. - Со своей бы стороной справиться...
Чувствовалось, что этот поход оставил в нем не самые радужные впечатления. Хотя Ростик почему-то думал, что разведка была и удачной, и даже не очень хлопотной. Наверное, он стал совсем уж оловянным, как стойкий солдатик... Он усмехнулся, почему-то он был этому рад.
На ту сторону холмов до конца дня выбраться они не сумели. И это было плохо. Хотя чем именно - никто из них не знал. Но все вдруг стали нервными, настороженными и даже слегка злыми. Исключение не составляли и кони. Те вообще ржали так, что эхо гуляло по узкой долине, и через каждые пятьсот метров вдруг отказывались идти вперед, хотя никаких причин бояться чего-либо в поле зрения не возникало. Настроение определил Пестель:
– Если бы разок здесь уже не ходили, можно было подумать, что тут Соловей-разбойник засаду сплел.
Лагерь разбили у небольшого, холодного прудика, образовавшегося в ложбинке кристального ручья, стекающего с Олимпа. С двух сторон их закрывали камни, так что возникло давно не испытываемое ощущение, что они находятся в закрытом пространстве, в комнате например.
Ужин поспел, когда солнце уже погасло. Темень, как всегда бывает в горах, навалилась со всех сторон. И тут же из-за отдаленных скал послышался заунывный вой. Старшина о чем-то усиленно размышлял. Когда прозвучал этот вой, он неторопливо посмотрел в темноту, мерно дожевывая свой кусок поджаренного на огне мяса.