Мир Вечного. Лучший дуэт галактики (сборник)

Злотников Роман Валерьевич

Андрей Старгородский, резкими выпадами вилки терзая жареного поросенка, стоящего перед ним на блюде, показывал бледному от выпитого конгр-адмиралу Понгоовскому, что в абордажной свалке без даги никак не обойтись. Понизовский, сам начинавший службу четверть века назад в абордажной команде, спорил, что вполне обойдется одной саблей, хоть с топором против него будут, хоть с секирой.

Бергер, как всегда трезвый, внимательно слушал рассказ командира тяжелого крейсера «Синоп» Волчанинова, как тот в прошлом году выловил на поплавочную удочку

белугу в восемьсот килограммов весом. Бергер вежливо сомневался, Волчанинов горячился. По его словам выходило, что каждый глаз упомянутой белуги был размером с обеденную тарелку. «Вот с такую вот тарелку, Константин Карлович, уж можете мне поверить!»

Полубой поманил маявшегося неподалеку Мефодия, указав ему, что хорошо бы обновить количество спиртного на столах. «Купец» подобострастно кивнул.

— Не извольте беспокоиться, Матвей Касьянович. Все сделаем. А скажите, господа адмиралы, когда выпьют, не того… знаете, ущерб заведению…

— Ты что, Мефодий! Не бандюги какие гуляют — высшие офицеры флота. Дворяне!

— Оно так, оно так, — промямлил Мефодий, с опаской косясь на Старгородского, который демонстрировал приемы защиты от двух противников, используя два столовых ножа.

— Ступай, я за все отвечаю, — успокоил Мефодия Полубой, однако подумал, что адмиралы и каперанги тоже когда-то были лейтенантами и капитанами и в сущности так и остались молодыми в душе, несмотря на размеры звезд на золотых погонах. Следовательно, ожидать можно было всего.

— …это когда вы в зале фехтуете, тогда батманы и пируэты хороши, Казимир Янович. Вот: простейший отбив и атака из терции, как вы говорите…

— …на колбасу этого одра, капитан. Причем вместе с жокеем!

— …выход из плоскости эклиптики был обусловлен маневром противника…

— … что такое, думаю, неужели опять зацеп? И начинаю потихоньку подматывать леску…

Полубой увидел, как Бергер, извиняюще улыбаясь, оставил собеседника и поднялся из-за стола. Проследив за его взглядом, Касьян увидел капитана первого ранга, вошедшего в зал и направившегося прямо к нему. На вид ему было не более тридцати лет. Лицо капитана показалось Полубою знакомым. Он встал, сделал несколько шагов навстречу и вдруг понял, что разговоры за столом прекратились и все смотрят на вошедшего.

— Капитан первого ранга Войцеховский.

Теперь Касьян понял, почему он не сразу узнал капитана первого ранга — двоюродный брат императора редко появлялся на публике и уж точно никогда не встречался с Полубоем лицом к лицу.

В наступившей тишине стало слышно, как Мефодий на кухне выговаривает поварам за передержанную в духовке куропатку.

— Здравствуйте, господин Александр Дмитриевич, — Полубой ответил на рукопожатие, — прошу вас, присоединяйтесь.

— Прошу простить, я всего на пару минут. Позвольте выразить сожаление вашей отставкой, господин Полубой. Вы, как опытный офицер, должны понимать, что иногда позволительно совершить тактическое отступление, чтобы выиграть

в стратегическом плане. Могу добавить, что вас по-прежнему помнят и ценят как одного из лучших офицеров флота.

— Благодарю, господин капитан первого ранга.

— Позвольте выпить за ваше здоровье, — Войцеховский обернулся к столу. — Будьте добры, Борис Соломонович.

Белевич с непроницаемым лицом передал ему рюмку водки.

— Господа, здоровье майора Полубоя! — Войцеховский чокнулся с Касьяном, залпом выпил водку и с маху разбил рюмку о мозаичный паркет.

Звон бьющегося хрусталя слился в один звук, когда присутствующие разом хватили рюмки об пол.

— Господа, прошу простить — дела, — Войцеховский коротко поклонился и, хрустя осколками, стремительно направился к выходу.

Молчание прервал капитан первого ранга Никитенко.

— А приятно сознавать, господа, что иногда и мы можем доказать Императору, что он не прав.

— Вы ошибаетесь, милостивый государь, — холодно прервал его Белевич, — мы не можем и даже не имеем права ничего доказывать императору. Мы, как дворяне и офицеры, лишь можем предостеречь его от опрометчивых решений, показав, что иногда ошибается и он. Не более того. Господа, предлагаю выпить за здоровье Его Величества!

— Хозяин, рюмки! — гаркнул Полубой.

Ночь была тихой и звездной. Полубой и Бергер вышли из «Постоялого двора» последними с компанией офицеров пятой эскадры и морских пехотинцев. Офицеры решили продолжить вечер в «Яре», а Касьян и Бергер вышли на бульвар Суворова и присели на скамейку под липами. Липа цвела, и тонкий аромат наполнял ночной воздух.

Вечер прошел достойно — все-таки гости были люди умудренные годами и опытом и не позволили себе никаких излишеств. Застольные песни, исполняемые как а капелла, так и соло, в счет не шли. «Варяга» спели четыре раза.

— Ну как настроение? — спросил Бергер, разминая папиросу.

— Ты знаешь, нормальное настроение, — с удивлением констатировал Полубой, — я думал — тоска загрызет. А после того как как за мое здоровье выпил Александр Дмитриевич Войцеховский, полегчало.

— Ну чтобы тебе стало совсем легко, — Бергер полез в карман, вынул конверт и передал Полубою, — на, читай. Это мне пришло с просьбой передать тебе лично в руки. Тридцать секунд, потом письмо распадется в пыль.

— Всё твои страсти шпионские, — проворчал Полубой.

Он вынул из конверта пластиковый листок, развернул его, и в полутьме аллеи буквы интерлингва засветились зеленоватым светом.

«Добро пожаловать в клуб пенсионеров. Не горюй, дружище, мы еще повоюем!

Дик Сандерс».

Книга 4

Бешеный медведь

Моему соавтору и другу Андрею Николаеву, с которым мы начинали эту серию, трагически ушедшему от нас, посвящается…