Мир Вечного. Лучший дуэт галактики (сборник)
Шрифт:
— Эй, папаша, этой мочи я могу и дома хлебнуть. Мне сказали, что здесь подают настоящую выпивку. Или меня обманули?
Народ замер. Вечерок, похоже, обещал стать интересным.
— Господин желает чего-то более серьезного? — вкрадчиво поинтересовался Папаша Кураж.
— Ну да, клянусь Святым Патриком, избавившим нашу благословенную землю от змей.
— Э-э, знаете ли, уважаемый господин (Папаша Кураж, имея в виду, что новый посетитель гипотетически мог попасть на заднюю стенку бара, и не желая нарушать традицию, старательно избегал вопроса об имени своего визави, хватит уже и того,
То ли ирландца действительно заинтересовала традиция, то ли основное воздействие на него оказали абсолютно магические для любого ирландца слова «совершенно бесплатно», однако он заинтересованно придвинулся поближе к стойке и навис над хозяином бара:
— И что это за традиция?
— Мы называем ее «Пьяный тракт»…
Народ в баре восторженно взвыл. Ну еще бы…
На заранее объявленный «Пьяный тракт» обычно было не пробиться, да и результаты таковых были, как правило, не столь интересны. Ведь «бойцы» были вполне известны. А вот такой, спонтанный… Из шести испитых физиономий, украшавших заднюю стенку, четыре попали туда именно после вот таких неожиданно организовавшихся «Пьяных трактов». Так что существовал шанс стать свидетелем потрясающего зрелища, а потом еще и небрежно бросать в разговоре с менее удачливыми собутыльниками: «Это было, то бишь, где-то через неделю после того, как вон тот ирландец (кивок в сторону задней стенки бара) добрался до третьего табурета».
После того как объяснения были закончены, ирландец отсел в сторону и принялся с вожделением наблюдать, как хозяин бара с добровольными помощниками торопливо расставляли все необходимое для начала «Пьяного тракта». Наконец все было готово. Папаша Кураж окинул взглядом уже набитый битком зал бара, движением бровей направил одну из официанток в дальний угол, где явно наблюдался дефицит выпивки (во время «Пьяного тракта» согласно традиции выпивка стоила на треть дороже), и повернулся к ирландцу.
— Ну, вы уже приглядели себе соперника, мистер?
— Значит, я могу выбрать любого? — переспросил тот.
— Да, я же сказал, — нетерпеливо подтвердил хозяин.
— Ну тогда, я выбираю… тебя! — и ирландец ткнул пальцем прямо в харю Папаше. Народ изумленно замер. Папаша Кураж кашлянул в кулак.
— Понимаете ли, уважаемый, я, так сказать, основное обеспечивающее лицо. Я подаю, мешаю мои м-м-м, смеси, обслуживаю зрителей. Так что, к моему глубокому сожалению, я не смогу…
— Э-э, старина, может быть, я не правильно понял слово «любого»? — набычился ирландец.
— Нет-нет, — всплеснул руками Папаша Кураж, — видимо, просто я был недостаточно точен. Любого… кроме меня и моих официанток.
— Не люблю я, когда возникают всякие оговорки, — сурово заметил ирландец, — ну да ладно уж… — Он повернулся к залу и, воздев палец к потолку, окинул его орлиным взором. В первых рядах располагались самые уважаемые завсегдатаи, но дальше люди стояли в проходах, висели друг у друга на плечах и даже стояли в рост на дальних столиках.
— Вот… он! — и его палец
— Я что-то не понял, что здесь происходит? Сначала мне говорят, что я могу выбрать любого! Я выбираю, но мне говорят, что тот не может. Клянусь Святым Патриком, мне это непонятно, ибо если любого — значит, любого, но, черт меня дери, я принял это. И выбрал следующего. И что? Здесь что вообще не умеют пить ничего крепче лимонада?
Подобного оскорбления Бен снести не мог. Он решительным жестом отодвинул стул и, чуть поскрипывая протезом (за что в свое время и получил свое прозвище), двинулся в противоположный конец барной стойки.
Когда «поединщики» заняли свои места в разных концах «ристалища», Папаша Кураж легонько звякнул вилкой по початой бутылке «Джим бима» и торжественно произнес:
— Господа, мы отправляемся по «Пьяному тракту».
И в противоположных концах барной стойки послышалось бульканье. «Бойцы» опорожнили первый стакан.
— «Ерш»! — послышался рев ирландца. — Пил. На Земле Сидоровича. Там, пожалуй, и позабористей было. Ну, повторим?
— А то… — отозвался Бен. И они опрокинули по второму стакану.
— А это еще что за муть? — изумился ирландец.
— «Жабья слеза», — пояснил Бен (согласно традиции, пока бойцы могли разговаривать, все остальные молчали), — такое пойло делают на Нивере Дальней.
— А-а, слышал, — кивнул ирландец, — но не бывал. А вот ты был, скажем, на Погранмке?
— Это там, где чертовы пальцы семьсот сорок футов высотой? Бывал. Я, родной, там побывал и такое видал, что тебе и не снилось, — добродушно отозвался Бен.
— Чего? — набычился ирландец. — А черную шулепугу видал?
Бен озадаченно шмыгнул носом:
— Не-ет.
— И я не видал, — заржал ирландец, — и даже не знаю, что это такое. Повторим?
И они опрокинули еще по стакану.
— А-акх, на Ногельгере был? — сипло спросил Бен, переведя дух.
— Угум, даже… на этом… — отдуваясь, пробормотал ирландец, — южном континенте…
— На южном, ик… — Бен икнул, — на южном я не это… не был.
— Повторим?
— Ага.
И они выцедили еще по одному. Некоторое время оба молчали. А затем ирландец признался:
— Я это… блше не дтягиваюсь…
— Тада… пырбираемся на сседний… тбурет…
Перемещение произошло медленно, но вполне уверенно. Пару минут оба «путника» привыкали к новой обстановке, а затем, кивнув друг другу, опрокинули по стаканчику.
— Ух-х… прбрало, — пробормотал ирландец.
Бен только молча кивнул.
— А ты… шшшкнил… ик… ские крак… ик… теры видел?
Бен молча мотнул головой.
— Ф-фы… и че ты тгда видл?
Бен воздел руки к нагрудному карману жилетки и попытался расстегнуть клапан. Ему это удалось только с пятой попытки. Затем он прервался еще на один стакан, после чего из нагрудного кармана было наконец извлечено простенькое голо. Извлечено и брошено на стойку с хриплым возгласом: