Мир вне времени (Сборник)

Нивен Ларри

Машина плавно тронулась с места. Старуха не управляла полетом. Джером понял, что использовать машину для возвращения не удастся: он не знает номер маршрута, ведущего к дому.

Машина, постепенно ускоряясь, съехала вниз с холма и двинулась по узкой долине. Скорость движения была огромна. Корбелл ухватился за поручень на приборной доске и прикрыл глаза. Мирелли-Лира внимательно взглянула на него.

— Вы не ездили на таких машинах?

— Нет. На нашей планете таких не было, — добавил он, повинуясь внезапному импульсу. Норна кивнула, и тугой узел в животе ее пленника немного расслабился. Упаси бог она поверит, что он покинул Солнечную систему раньше нее! Пусть думает,

что он прибыл из будущего. Но как быть с новшествами и изобретениями, которые должны были возникнуть за это время? Старуха может удивиться, что он ни о чем таком не знает. Что бы такое придумать? Может, ванну, принимающую форму тела? Или бритву, лезвие которой не тупится? Крем для удаления бороды навсегда? Или действительно хорошее лекарство от похмелья? Ну что ему стоило читать в свое время больше фантастики?! Хорошо хоть, что он соврал, будто прилетел с другой планеты.

— Я думал, что первым из людей увидел ядро Галактики, — произнес Корбелл. — О твоем полете записей не сохранилось.

— Сколько тебе лет?

— Около шестисот, — небрежно соврал он. — Это по нашему счету. В земных годах мне примерно… — ладно, она все равно мало знает о Земле, на которую вернулась. — …Пятьсот тридцать лет. А тебе сколько?

— Почти двести. В старых годах, не в юпитерианских.

— Странно, что у тебя не кончились лекарства.

— Дети разрешили мне взять их с собой во вневременную тюрьму. Я до сих пор храню их в нуль-времени, чтобы они не испортились.

По спине Корбелла пробежала дрожь. Видимо, еду норна хранит таким же образом: готовит большими порциями, а потом останавливает для нее время, чтобы она всегда оставалась свежей. И такая камера должна находиться недалеко от одной из «телефонных будок».

— А как называлось ваше солнце? — спросила старуха. Единственная звезда, которая пришла ему на ум, — Сириус.

— У нас его всегда называли просто «Солнце». А что ты смогла узнать о бессмертии, которым пользовались диктаторы?

— Только то, что оно есть. Диктаторы не умирали сами, их только убивали, — она кашлянула. — Такие события помнили долго. Мой адвокат рассказывал, как диктаторы воевали друг с другом, и семьи их тоже начинали враждовать. В тот момент этим историям уже было много веков. Похоже, диктаторы перестали служить Государству и заботились только о себе.

— Как греческие боги, — задумчиво произнес Корбелл. Компьютер-переводчик промолчал, и человеку пришлось уточнить. — Они были очень сильными и воинственными. Смертные склонялись, когда боги проходили мимо, и старались держаться от них подальше.

Во время пути Джером рассматривал пейзаж, над которым они пролетали. Зелено-коричневые холмы, рощицы карликовых деревьев… Почему-то нигде не было видно птиц. Машина перескочила особенно крупный холм, и живот Корбелла словно провалился куда-то вниз.

Они приближались к тому, что даже Пирсса назвал бы городом. Его черный силуэт стоял на горизонте, пересекая красный диск солнца. Видимо, раньше город укрывал купол; часть его — несколько тонких шестиугольников — еще виднелась у одной из окраин. Сам город сохранил форму купола. В центре полярной координатной решетки, создаваемой улицами, расположился громадный куб с выгнутыми стенами — транспортный узел. От него в разные стороны расходились шпили и остатки стеклянных крыш; форму купола можно было восстановить по верхушкам самых высоких зданий. В центре города обрушилась стеклянная стена и теперь опиралась о гигантский куб, как пьяный о своего приятеля. В остальном Четвертый Город остался цел, в то время как Первый лежал в руинах. Возможно, Четвертый был построен позже, а может, купол

защитил его от буйства стихий.

Зеленые карликовые леса и зелено-золотая трава окружали город с трех сторон. Дальний край города служил границей, за которую растительность не заходила. Там пустоши шириной в пять, а местами и все десять миль тянулись до самого берега ярко-синего океана. Это показалось Корбеллу странным, но потом он понял, что Четвертый Город могли построить до того, как климат на Земле стал жарким и океаны уменьшились в размерах. Да, город был стар, но удивляло в нем и кое-что еще. Он не был построен вдоль побережья. На том, что было раньше извилистой береговой линией, не стояло зданий, и дороги не соединяли это место с городом. Присмотревшись, Корбелл увидел ряд расположенных через равные промежутки друг от друга черных точек. Скорее всего, это телепор-тационные будки.

— Ты хорошо знаешь этот город? — Давай поиграем в туриста и гида. Где же твоя вневременная камера, Мирелли-Лира?

— Да.

Джером решил сменить тему.

— Отсюда легко попасть на западное побережье…

— Я знаю. Моя техника записала твою посадку.

Корбелл почти привык к сумасшедшей скорости машины, но от его спокойствия не осталось и следа, когда они въехали на улицы города. Эти улицы скалились навстречу путникам острыми гранями стеклянных стен и кусками каменной кладки. Машина мчалась мимо них и наклонялась на сорок пять градусов, огибая углы. Пленник сжимал поручень мокрыми ладонями. Норна смотрела на него хитрыми глазами старой черепахи.

— Ты очень напуган. Интересно, какой у вас был транспорт?

— Будки телепортации, — торопливо соврал он. — А для дальних путешествий мы использовали дирижабли, это летательные аппараты легче воздуха.

— Вы ездили так медленно?

— Нам некуда было спешить, — Корбелл уже взмок. — Мы очень долго жили.

А может, стоит сказать ей правду и покончить с этим? Ведь договор может работать и в обратную сторону. С помощью лекарств старухи он помолодеет и будет искать бессмертие диктаторов, а старая и слабая норна — сидеть в кресле-качалке. Это вполне разумно. Вот только Мирелли-Лира была безумна.

Машина резко дернулась, проскочила под чем-то тяжелым. Джером оглянулся: посреди улицы, как копье титана, торчала поперечная балка высотой со средний небоскреб. Но вот наконец они остановились возле большого прямоугольного офисного здания. Корбелл отпустил поручень и вышел из машины, подчиняясь команде старухи. Та двинулась следом.

Окна на фасаде здания располагались не ровными рядами, а в виде мозаики цветного стекла. Много окон оказалось выбито, а над большими стеклянными дверями виднелись буквы-завитушки. Корбелл постарался перестать трястись и взять себя в руки: эта комбинация знаков может ему понадобиться. Возможно, это адрес. Две скрещенные запятые, латинское S, выгнутое в обратную сторону, лежащие песочные часы и кривое «пи».

В холл вели две двери. Они одна за другой раскрылись перед посетителями, потом захлопнулись у них за спиной. Мирелли-Лира провела пленника через фойе, покрытое уже знакомым Корбеллу ковром, потом — по коридору, по обеим сторонам которого тянулись ряды дверей без ручек.

— Подъемники не работают, — объяснила она. Старикам пришлось карабкаться три этажа вверх по лестнице, естественно, с остановками. Когда старуха свернула в коридор, оба тяжело дышали.

Все это время пальцы Корбелла безостановочно крутили пуговицу на нижнем белье. Он носил его с тех самых пор, как покинул Землю, и стирал уже не одну сотню раз. Пуговица крепилась к ткани одной гибкой нитью, и он старался разорвать или перетереть ее.