Мир вне закона

Новак Илья

– Умею! – отрезала девица и, немного подумав, согласилась: – Ну… и черт с тобой.

– Только ты вначале хорошенько умойся, – добавил я.

– Ах ты, скотина! – произнес возмущенный голос снизу.

– Ну что ты, солнышко, – примирительно сказал я. – Зачем такие слова? Не сердись, кожаные сапоги стоят того. Лет-то тебе сколько?

– Я тебе не солнце, и сколько мне лет, не твое дело! Стой!

– Почему – стой?

– Пришли.

– Да? И что дальше?

– Теперь надо

прыгать.

Я посмотрел вниз. Там виднелась большая бесформенная куча, но что это такое, было не понять.

– Ты уверена? – спросил я.

Не отвечая, она прыгнула. Звука удара обо что-то твердое не последовало, но это еще ничего не значило. Прыгать вот так запросто, в темноту, в полную неизвестность, совершенно не хотелось, но в этот момент сверху донесся приглушенный скрип, и я поднял голову. Далеко вверху обозначился квадрат тусклого света – там кто-то открыл люк. Это решило дело, и я прыгнул…

…На спутницу, лежащую лицом вверх на большой куче тряпья. Я упал рядом с ней, растопырив руки. Правая рука опустилась на ее грудь. Девица громко выдохнула и сказала:

– Ах ты!.. – после чего быстро отодвинулась.

– Уиш, – поспешно представился я. – Уиш Салоник.

– Прими мое соболезнование, – сердито ответила она и, повернувшись, соскользнула вниз.

Я последовал ее примеру.

Мы стояли на каменном полу длинного, широкого, тускло освещенного коридора, дальний конец которого терялся в темноте. Слышались плач младенцев, кашель, тихие голоса, бормотание, звяканье, шарканье ног и множество других звуков. То тут, то там горели свечи и факелы, в их неровном свете проступало множество людей, в основном сидящих под стенами.

– Это чего? – спросил я.

– Норы, – ответила она.

– Я вижу, что это не горный хребет. Откуда это взялось?

– Кто его знает… Может, когда-то давно вырыли одноглазые…

– Одноглазые? Кто это?

– Кто, кто! Местные.

– А! Циклопы, – догадался я. – Значит, одноглазые? Они тоже живут в городе?

– Очень мало. Ссыльные почти вытеснили их.

– А что здесь делают все эти люди?

– То же, что и мы. Прячутся.

– От кого?

– Ты что, совсем двинулся? От людей с самострелами.

– Я просто пытаюсь как можно четче прояснить для себя обстановку. Значит, от наемников Глена Свенсуса. Или Свена Гленсуса? Ну хорошо, кто такой этот Гленсус?

– Давай сапоги, Рыжий, – хмуро сказала она.

– А поцелуй?

– Будет тебе поцелуй.

– Ха! Сначала умойся.

– Сукин сын!

Она пошла по коридору, и я поспешно двинулся за ней. Люди, сидящие под стенами, не обращали на нас внимания.

– И кого ищут эти наемники? – продолжал спрашивать я. – Ради чего облава?

– Не знаю! –

отрезала она. – Не знаю и знать не хочу… – И тут же с чисто женской логикой добавила: – Может быть, они ищут меня. Может быть, этот скотина Гленсус хочет на мне жениться.

– Местный большой босс хочет на тебе жениться? Ты уверена? Я нахожу, что в это трудно поверить.

Она покосилась на меня и пробормотала что-то вроде «сам хорош».

– А как тебя зовут, лучшая девушка Ссылки? – спросил я, и тут, словно в ответ, справа раздалось:

– Эй, Лата, кого это ты подцепила?

– А, черт! – пробормотала моя спутница. – Ведь говорила – отдай сапоги.

При свете длинной свечи несколько мужиков играли в карты. Они повернули головы к нам, и тот, который говорил, медленно поднялся. Не спеша, вразвалочку, он подошел, шлепая босыми пятками по каменному полу.

– Сиди себе да помалкивай, Ватти, – с вызовом сказала Лата и тихо добавила, обращаясь ко мне: – С девушкой ты очень нахальный. Посмотрю, как ты будешь вести себя с ними.

– Новичок? – осведомился Ватти, показывая в кривой улыбке желтые зубы.

– Уиш Салоник, – радостно представился я, широко улыбаясь и протягивая руку.

– Да, он новичок, – подтвердила Лата. – Оставь, Ватти. Не трогай его.

Мужик посмотрел на мою руку, не делая попыток пожать ее, и перевел взгляд на Лату.

– Ведь я говорил тебе, не связывайся с новичками, пока не узнаешь, за что их сослали. Вдруг он не честный убийца и насильник вроде меня, а растлитель малолетних, щипач или, чего хуже, скокарь? Хорошие у тебя сапоги, братуха.

– Хочешь, чтобы я напустила на тебя Чочу? – угрожающе спросила Лата.

Ватти ухмыльнулся:

– Но твоего братца нет здесь, правда? Твой шибко крутой братец где-то далеко… Значит, новичок? – еще раз осведомился он. – Новички должны платить пошлину за въезд, понимаешь, о чем я?.. Сымай шузы.

– С кого? – спросил я.

Ватти обрадовался:

– Остряк! С кого, да? С себя.

– Проваливай, Ватти! – опять сказала Лата.

– Сымай! – Он достал из-под рубахи длинный ржавый нож. – Если не хочешь, чтобы я их сам снял… вместе с твоими ступнями.

– Ну что, может, попросишь его, чтобы он тебя поцеловал? – тихо спросила Лата. – Надо было слушать меня.

Она, наверное, думала, что я не попрошу…

– Поцелуй меня, братуха, – сказал я, сжимая в кармане рукоятку бритвенного ножика, и потом добавил, куда именно.

Взмахнув ржавым лезвием, он шагнул ко мне, а я заехал ему кулаком в нос. Ватти отшатнулся.

– Ух! – сказал он, и его дружки у стены вскочили.

Ватти облизнулся и произнес:

– Ну, теперь тебе конец, новичок!