Мир за дверью
Шрифт:
Люди, некоторое время помявшись на месте, стали медленно приближаться к своим инструментам.
– Не мешай им, пусть забирают эти два ствола. Пока что нападение продолжать не будем, мы и так потеряли многих, – сказал Ратибор.
– Ничего, зато и поели многие, теперь можно ждать пополнения комариных рядов, – ответил Дуболес.
– И как быстро?
– Ну… Через неделю, – сказал задумчивый голос.
– Мы даже десятую часть не потеряли, так что о чем вы говорите? – сказал я, радуясь легкой победе.
– Это только начало. Вот увидишь, дальше все будет намного сложнее. –
Рабочим, у которых и до этого большого рвения к работе не наблюдалось, никаких подозрительных позывов не появилось (типа, спилить очередное дерево, пока никто не зудит над ухом). Поэтому, быстро очистив от веток бедные деревья, они погрузили их на машину и уехали. Искореженный грузовик забрали лишь часа через два, для чего потребовалось вызывать мощный тягач.
– А как ты узнаёшь, о чем люди говорят так далеко от тебя? – спросил я Дуболеса.
– Ну, последние разговоры велись недалеко от полевых мышей, промышляющих в поле, так что я слышал разговор их ушами.
Когда пространство перед лесом было расчищено, Толстый и Средний снова подошли поближе и стали что-то горячо обсуждать. Текст их речи, текущий в наших головах без пауз и знаков препинания, а уж тем более без интонаций записан так, как услышан (а точнее, как запомнен и воспринят, поэтому за правильность пунктуации не ручаюсь).
– Ты уверен, что люди сюда попрутся? Конечно! Ты видел когда-нибудь такое количество комарья? Нет, но мы вчера их тоже не видели, хотя прошли почти половину леса! (В этот момент Дуболес вставил свое «Ха!») Ну, не знаю… А я знаю! Мы же сделали такую рекламу! Кстати, а вот и группа имиджмейкеров леса.
Судя по всему, сомневался во всем Толстый, впрочем, его обиженную покусанную физиономию трудно было назвать боевой.
К лесу подъехали две большие крытые машины из которых высыпал набор людей и инструментов. Точнее, людей с инструментами.
– Опять пилить! – воскликнул Дуболес.
– Не думаю, – прокомментировал Ратибор. – Они готовятся к открытию.
– К какому открытию? Ведь мой лес открыт уже давно! – с гордостью сказал Дуболес и чуть ли не раздуваясь.
– Имеется в виду, что тебя, точнее, лес откроют для посещения людей. Ведь раньше они были нечастыми гостями?
– Сначала частыми, потом не очень, потом и вообще перестали приходить. Я их быстро отучил!
– Вот то-то и оно. Теперь они станут частыми гостями, и с этим придется смириться.
Ратибор внимательно посмотрел на дуб. Долгое молчание было ему ответом.
– Не огорчайся. Надо приспособить людей для своих нужд или хотя бы отследить, чтобы они несильно мешались.
Я попытался его утешить, хотя и понимал, что изменять свои привычки – дело трудное. Что привитие новой, что отказ от старой – одно и то же.
Во время разговора мы не отрывались от карты, внимательно отслеживая все возможные посягательства на деревья. Коих оказалось всего два. Это прибитый гвоздями длинный белый транспарант с оригинальной красной надписью: «Добро пожаловать в лес!»
В скором времени кроме транспаранта
– Может, запустить в Среднего осой? – злорадно спросил я.
– Не стоит раскрывать наши карты раньше времени, – ответил Ратибор и завалился на траву. – Сегодня ничего интересного ждать не придется.
– Честно говоря, живот мне сообщает, что совершенно не против перекусить, – немного подумав, решил я, прислушавшись к своему организму. В лесу уже темнело, а мы пожевали всего лишь несколько (десятков или сотен) орехов.
– Подождите немного, уже скоро вам будет что отведать, – сказал Дуболес, и наступила тишина. Птицы уже укладывались спать, а ночные жители еще не вылезли на охоту, наступило самое непродолжительное, но и самое спокойное время. Если бы не карта, которая сама себя подсвечивала, а соответственно и все, что ее окружало, то мы уже давно оказались бы в темноте. А так, лежа на траве, можно было смотреть на звезды и ни о чем не думать (хотя свет карты этому никоим образом не способствовал).
– А вот и перекусон, – шутливо сказал Дуболес.
Мы с Ратибором сели одновременно и посмотрели на дуб. Прямо перед ним у самых корней лежали белые свертки, своими промасленными пятнами напоминающие чьи-то завтраки, к тому же рядом валялась гора орехов и немного ягод. Когда мы развернули свертки, то приятно удивились – это были типичные обеды или полдники, которые школьники или различные сотрудники таскают с собой на работу: бутерброды с колбасой и сыром, три котлеты, восемь булочек, две из них с сосисками, две бутылки пива (которое мы с Ратибором пить не стали, я из собственных соображений, не люблю все спиртное, да мне его и не давали никогда, а Ратибор, вероятно, со мной за компанию), даже была пара йогуртов, которые я, честно говоря, терпеть не мог. Помнится еще по прошлой жизни, в том, обычном мире, мне всегда было неприятно снимать с просроченных йогуртов плесневую пленку, после чего в рот можно было положить хоть что-то. Все это, за исключением пива, зато включая йогурт мы быстро ухайдокали и снова завалились на траву пузом кверху. Хотя, полежав пару минут, пришлось сходить к ручейку промочить горло, а то эти йогурты, хоть и не были похожи на мои прежние пробы, но все равно встали в горле почти что комом.
Отделавшись от обжорных эмоций, я наконец обрел естественное любопытство мышления и спросил:
– А откуда эта еда? В лесу, скорее всего, ничего подобного не водится.
– Это ты правильно заметил. В лесу мы такую дрянь не выращиваем, у нас натуральная еда: грибы, ягоды, орехи, корешки, листики, яблоки и много чего еще разного. А все это вам принесли мышки-полевки, которых я попросил хорошенько порыскать по сумкам людей, приехавших, так сказать, украсить вход в мой лес.
– Так вот почему они так недовольно общались и рылись какое-то время по всем сумкам! Я-то думал, что потерялся какой-нибудь инструмент или другая полезная вещь, – пробормотал Ратибор, который явно пребывал в полусонном состоянии.