Мир за рекой
Шрифт:
– Родителям позвони.
– А у них откуда? Это несколько тысяч баксов. Абзац конкретный.
– Подумай хорошенько, может быть, займёшь у кого-нибудь?
– Ты классная! Я вспомнил! Попытка не пытка.
Слэш уселся к телефону, набрал номер:
– Алло, Вячеслава можно? Слав, это я - Сергей. Понимаешь, у меня проблема. Извини, что гружу, но, может быть, ты что-нибудь подскажешь? Приедешь? Я у тебя время отнимаю? Неудобно как-то.
Когда Слэш положил трубку, лицо у него было весёлое.
Через час явился
– Это бокалы для красного сухого, - охарактеризовал Албан.
Света смутилась: А различается? Ну, понятно, бокалы для шампанского, рюмки для водки, а про другое различие она не знала.
– Не имеет значения, не обращай внимания...
– Он налил коньяка.
– Они выпили.
– Ну, рассказывай.
Слэш поведал, косясь на Свету, видно было, что ему неприятно признаваться в собственном бессилии.
– Разъебай ты, Серёга, не при даме будь сказано. Под фонарём в дерьмо вляпался. Но всё будет ништяк. Он схватил Слэша за плечи и сильно встряхнул.
Албан спустился этажом ниже, перетереть тему с соседом. Света и Слэш вышли на лестничную площадку, прислушивались к тому, что происходит. Они услышали только албановское миролюбивое: «Борзеешь, земляк. Всёй твоей тачке красная цена четыре тысячи».
Потом вернулся, сказал, что заплатил соседу, а Слэшу со смешком заявил:
– Облажался, Серёга, теперь я тебя на счётчик поставлю. А делать ты ни хуя ни умеешь, поэтому придётся собой подрабатывать где-нибудь в "Красной шапочке". Там богатые тётеньки мальчиков снимают. А иногда дяденьки...
– Ну ты загнул, - боялся возмущаться Слэш.
– Вот за сколько ты мужику...?
– Да ни за что!
– Потом подумал.
– Ну, разве что за миллион... Я пошутил!
Света посмотрела с радостным презрением - все вы одинаковые, Сергей не заметил.
– Я договорюсь с сестрой, у неё ресторан, будешь там играть по вечерам, так отработаешь. Да какой из тебя музыкант? Трынди-брынди балалайка.
Выпив, Албан посерьёзнел, он бросал на Свету хищные быстрые взгляды, как будто примеряясь сожрать. Волчище - беззащитную беленькую девочку в каменном лесу... Нервы щекотало.
Он подсел ближе, Слэш как будто не замечал. Албан подливал Свете коньяк, заглядывал в глаза зеленоватым взглядом.
– Пойдём в кухню, - мотнул головой Албан, сжимая крепкими тёмными пальцами её круглое колено.
И Свете тут же представилось, как он её сзади наклоняет на кухонный стол и задирает юбку. Она прерывисто вздохнула. И искоса оглядела его в новом бледно-голубом джинсовом костюме. Он был пластичен, двигался легко и быстро, как гибкий крупный зверь. Жесты были резкими и скупыми, чувствовалась
– Я схожу за коньяком, - бросил Албан.
– Мне пора, - сказала Света, надевая дублёнку. Албан придержал Свету за плечо: Куда?!
– Домой.
– Ночевать тут, что ли, в первый раз? Всё равно я тебя трахну, - он мягко впихнул её обратно в комнату, схватив валявшиеся на столе ключи, вышел и запер дверь на два замка.
Ни в коем случае Света не планировала оставаться здесь с пьяным незнакомым мужиком и бесчувственным Слэшем.
Она закрылась в комнате, где лежал на диване Слэш. Вскоре услышала в прихожей шаги, вернулся Албан. Он толкнул дверь в слэшевскую спальню.
– Открывай, давай.
Вот именно, давай. Чёртов Албан! Она понимала, что в принципе не будет ничего страшного, он ворвется в комнату, отымеет её и, скорее всего, тут же забудет. А она его забудет? Это же не тряпочные куклы - Крыс и Слэш...
Она отрыла окно, стала на подоконник. Внизу тускло переливался перламутровый лёд под фонарём. Минуту подумала и прыгнула со второго этажа, почувствовала удар в подошвы ботинок, но даже не упала на колени. Подняв лицо, с благодарностью посмотрела в небо. Минуту постояла и спокойно пошла по чёрному в искрах городу.
Она шла и думала - правильно ли поступила? Город переполняли чудные виденья - колонны дворцов - заиндевевшие деревья, свечи звёзд, призраки в средневековых одеждах, летящие всадники, ангелы и Смерть, огромная в сияющей одежде. Она понимала, что выдумала своё отечество мечты, должна подчиниться закону природы - мыслить как все. Но, со злобным торжеством и презрением представляя лица родных и знакомых, восклицала: "А мне здесь нравится. Нравится!"
* * *
Вечером, дома, Света, млея, лежа на диване с телефоном, живописала Власте пьяного бешеного супермена, выбивающего дверь.
– Мужчина должен быть красивым, а женщина - умной.
– Всегда считалось наоборот.
– А мне плевать.
... Проснувшись утром, она как всегда ощущала не похмелье, а желание творить.
Света расставила картины по всей комнате - на стулья, на спинку дивана, на полку. Упоительно пахло масляной краской и лаком. Она была окружена провалами сияющих звёздных бездн, огненных вихрей, где корчились руины, валился искрящимся ворохом бурелом, окружая эпицентр, где рухнул метеорит. Гигантские вскипающие волны сметали дома, деревья, в грязной пене несли перевернутые лодки. Чаша гнева переливалась через край, и кровавый мёд Солнца горек был миру. Она, нарисовав новую картину, показывала её Саше, смотревшему с фотографии: "Посмотри, Сашенька, что у меня получилось".