Миракулум 2
Шрифт:
Все стало по-прежнему.
Книжку Эска в библиотеку отнесла, взяла почитать для развлечения новинку издательства "Кортеж", интеллектуальный детектив об убийстве известного спортсмена. Она особо не увлекала, и поэтому главы чередовались прослушиванием музыки, возне на кухне и разглядыванием художественных альбомов по дизайну. Мама для работы покупала их каждый месяц.
Все стало по-прежнему, и все стало скучно. Эска посчитала, что в лавке оружейника она не была уже три дня. Долго колеблясь, она решила, что навестит
– Здравствуй, Эска.
И все мироощущение завернулось в радость, что она снова здесь. Тавиар тут же оставил свою работу за прилавком, закрыл магазин, и Эска, взяв его под руку, отправилась блуждать по лавочной улочке, рассказывая, что ей удалось отвлечься и успокоиться. Тавиар в свою очередь говорил о том, как он ушел с головой в работу, но ждал ее каждый день с минуты на минуту.
– Я не знаю, способна ли я буду снова отправиться туда.
– А почему нет? Все дело во времени, - нужно делать больший перерыв между путешествиями, и не будет так болезненно возвращаться обратно.
– Тавиар, - Эска глянула на него искоса, и улыбнулась, - а правда, ты сам-то пробовал так?
– Ничего из этого не вышло.
– Расскажи. У тебя недостало веры и согласия?
– Нет, конечно. Дело не в этом.
– А в чем?
На улице было много прохожих. Одни шли по делам, другие прохаживались на такой же бесцельной прогулке, однако Эска стала ловить встречные взгляды. Тавиар явно был одним из таких спутников, с которым не пройдешь незамеченной, и девушке стало донельзя приятно. Свернув в сквер, оружейник предложил посидеть в тени на лавке, потому что тема разговора, которую они подняли, чужих ушей не должна касаться даже мельком.
– Так в чем дело?
– В сознании. В действительности, не каждый человек сможет стать путешественником, даже если сильно поверит и искренне согласится. Внутри должны быть струнки, созвучные течению времени, способные переносить собственное сознание в прошлое. Представь себе, сколько есть материалов, способных проводить через себя ток. И сколько есть материалов, не проводящих его? И с этими путешествиями также. Ты - металл, а я - фарфор. А если менее претенциозно, то резина.
Эска усмехнулась. В ней есть струнки, созвучные течению времени! Не даром страсть к историческим наукам у нее проявилась столь рано.
– Ты помнишь, что обещала мне рассказать о том, что ты видела в прошлый раз?
– Помню. Я тогда много лишнего наговорила, но я рада, что ты понимаешь все правильно.
– Конечно.
Эска вернулась к тем переживаниям, которые успешно изгнала за три дня. Как оказалось, слишком далеко ничего не ушло, и едва она начала говорить, как подкатила пенистая волна пережитого и не только коснулась ее подошв, а залила по горло. Эска смутилась. Она долго говорила о пройденном ею пути, но все настойчивей не разглашала мыслей Крысы, ее переживаний, и ее разговора с оружейником.
– Ты что-то скрываешь...
– Перебил ее Тавиар.
– Через десять минут тогда, ты вернулась очень взволнованной
– Там кто-то кричал. В последний миг.
– Кто?
– Витта.
– Дочь Аверса?
– Да.
– И больше ты ничего не успела увидеть?
– Я осталась в комнате... то есть она осталась, а оружейник выбежал.
– Ты говорила про какие-то ожоги?
– Это больно вспоминать. С Рыс многое произошло за те четыре года, но точно сказать не могу, она сама старается гнать от себя все, и это ей удается.
– А откуда выбежал оружейник?
– Из комнаты. Они разговаривали, когда дочь закричала.
– О чем?
Эска внимательно посмотрела ему в глаза.
– Ты хочешь знать, что Рыс сказала Аверсу, или что он ей сказал?
– И то и другое.
– А к чему тебе такие подробности?
– Девушка сделала ударение на слове "такие".
– Я и без того сейчас чувствую неловкость, словно подслушала и подсмотрела в чужую личную жизнь, а здесь еще приходится и пересказывать.
– Любопытство не порок, - мягко сказал Тавиар.
– Об этом рассказать невозможно.
– Тайна?
– Просто невозможно. Без того, чтобы услышать, как были произнесены слова, как они были услышаны, как на голос и смысл могло отозваться сердце такими воспоминаниями, что нужна целая жизнь для этого...
– Да, этого, боюсь, мне понять не дано.
Эске показалось, что ее слова обидели его, создали "шаг назад", дистанцию.
– Они взаимно заблуждались в том, что были друг другом забыты...
– Эс...
– вкрадчиво прервал ее Тавиар.
– в своей жизни ты испытывала то же, что и она?
– Как бьют сапогом под ребра?
– Пыталась отшутиться девушка.
– Как любят и как страдают от этого.
– А ты сам можешь ответить на этот вопрос?
"Не переспрашивай. Отвечай". Эска остановила свой взгляд на губах Тавиара, но они не произнесли ни слова, лишь дрогнули одними уголками.
– Нет.
– Она сама не поняла, что испытывала, когда отрицательно отвечала, - облегчение, зависть, равнодушие? Или в этом "нет" было все сразу.
– А ты?
– Мой отец однажды сказал, что у меня металлическое сердце. И он прав. Вся моя жизнь, - это мое дело. Создавать оружие, сплавлять металлы, вдыхать жизнь в изначально мертвый материал, чтобы у каждого клинка был характер, было имя, была судьба... и если не отдавать на все это свое существование, то ничего никогда у настоящего мастера не получится.
– И ты так живешь?
– У меня нет другого выбора.
– Тавиар, а сколько тебе лет?
– Тридцать три.
– Тебя всему научил отец?
– Нет. Это я его многому научил.
Прозвучало это холодно, и даже с долей презрения. Но Тавиар быстро стряхнул с себя проскользнувший тон, и поднялся с лавочки.
– Пойдем обратно?
– Хорошо.
– Скажи, когда ты снова будешь готова к путешествию.
– Я готова.
– Превосходно. Господин Сомрак как раз к этому времени должен вернуться в лавку.