Мираж Золотого острова
Шрифт:
— И когда я с нею увижусь? Долго еще мне ждать? — выпалил Гектор.
— Возможно, как-нибудь удастся… устроить втайне встречу… Или обстоятельства изменятся, — пробормотал визирь.
— Что вы имеете в виду? — воскликнул Гектор. Его злили спокойствие и вкрадчивая вежливость, с какими Мансур избегал прямых ответов на его вопросы.
— Его величество становится все более забывчив. Сегодня он отдает приказ, а завтра не помнит, что приказал. Или его слова противоречат тому, что он утверждал прежде. В мои обязанности входит, в том числе, улаживать
— А если я сам пойду туда, где держат Марию?
Визирь изумленно взглянул на юношу:
— Пробраться на женскую половину? Это будет непросто. И я бы вам не советовал. — Заметив упрямое выражение лица Гектора, он продолжал: — Сын у его величества только один, но у него несколько дочерей. Все они тоже живут на женской половине, пока не выйдут замуж за правителей ближайших государств — так Оморо налаживает связи с соседями. Добродетель принцесс — это государственное достояние, и ее ревниво оберегают. С незваным гостем стража расправится безжалостно.
В мрачном молчании они спустились по тропе, что вела в город. Вернувшись на склад, где они ночевали, Гектор заметил, что число часовых у дверей удвоилось. Внутри команда «Вестфлинге» доедала обед. Голландцев интересовало только одно — когда им разрешат покинуть Пехко. Изреель решил подбодрить Гектора:
— Думаю, мы можем верить визирю, когда он говорит, что Марии не причинят вреда, — сказал он. — Эти люди не производят впечатления мерзавцев. До сих пор они хорошо с нами обращались, и, к сожалению, у нас действительно нет другого выхода, кроме как выполнять приказы султана. Но это не помешает нам постараться сделать так, чтобы вы с Марией снова были вместе.
Прошла еще неделя. В одной из пустующих комнат Дан устроил мастерскую. Здесь, с помощью Жака и Изрееля, он занялся починкой и смазкой множества заржавевших и сломанных мушкетов, которые принесли ему люди султана.
Всякий раз, когда Гектор выходил из своего нового жилища, он смотрел наверх, на дворец на холме, и думал, выпускают ли женщин султана хоть иногда на воздух. Может, удастся увидеть Марию на прогулке? Раз или два он пробовал подняться по заветной тропинке к дворцу Кедатун Султан, но стражники преграждали путь, не пуская дальше. Гектор безумно волновался за Марию, к тому же юноша начал опасаться, что он и его товарищи постепенно погружаются в атмосферу сонной апатии, которую он почувствовал здесь в первый же день. Флюкту и его команде ничегонеделание явно пришлось по вкусу. Голландцы праздно слонялись вокруг здания. Больные явно выздоравливали. Штольк предпочитал проводить время с соотечественниками.
Еду приносили с восхитительной пунктуальностью, хотя меню было довольно однообразным: рыбная похлебка, саговые лепешки, рис, фрукты. Дни походили один на другой. За прохладным рассветом наступало влажное и жаркое утро, грозовые тучи сначала собирались над морем, потом надвигались на город, и начинался ливень, но дождь быстро проходил, а тучи уносило в океан. Под жарким солнцем лужи
Только приход нового корабля внес некоторое разнообразие. Через пять дней после аудиенции у султана в реку вошло судно, бросившее якорь как раз напротив жилища Гектора и его друзей. Флюкт сказал, что, судя по двум рулям и приземистому силуэту, это — торговое судно с Малакки. В тот же вечер Гектор на причале встретился с капитаном, который только что побывал во дворце у султана.
Звали его Мусаллам Искандар, он был склонен к полноте, имел глаза немного навыкате и коротко остриженные седеющие волосы, а чертами рябого лица больше походил на араба. Определить его возраст Гектор не взялся бы. Дружелюбно поздоровавшись с Гектором, Мусаллам обратился к нему на приличном английском языке.
— Мансур сказал мне о чужестранцах в Пехко, — промолвил капитан. — Я заметил вашу шлюпку у причала, но вашего корабля не видел.
— Нам пришлось выбросить корабль на берег. Это случилось довольно далеко отсюда, — объяснил Гектор. — Оморо обнаружили наш лагерь и привезли нас сюда.
— Вам повезло. Оморо теперь далеко не заплывают.
— Их большая кора-кора просто-напросто наткнулась на нас. — Гектор кивнул на огромное каноэ, которое так и стояло там, где его оставили после плавания.
— Наверно, возвращались из похода на Сугалу, — кивнул Мусаллам. — Это у них ежегодный ритуал. Султан Оморо в ссоре со своим соседом, раджой Сугалы: никак не поделят пограничный лес и живущих в нем Божественных птиц. Каждый год султан Зиябулла посылает отряд для устрашения противника, но этот хонги-точтен никогда ничего не решает. В Сугале знают, что придут оморо, и давно обнесли столицу глухим частоколом. Итак, они без боя отступают под защиту палисада, оморо делают несколько ритуальных выстрелов и возвращаются домой.
— Кажется, вы много знаете о местных жителях, — заметил Гектор.
Капитан пожал плечами:
— Я торгую птичьими перьями. Это единственное, ради чего стоит плыть сюда, в такую даль, и кто бы ни владел здешними лесами, именно тут обитают Божественные птицы. Так что эти страны я посещаю по очереди: иду в Сугалу и забираю у них товар, а на следующий год — плыву за таким же товаром сюда.
— Но мне говорили, что султан Тернате монополизировал торговлю.
Капитан махнул рукой:
— Несколько поколений моих предков торговали с Оморо. Еще мой дед и отец имели дело со старым султаном, и я не намерен рвать многолетние торговые связи.
Люди малаккского капитана тем временем переправляли на берег свой груз.
— Вы долго здесь пробудете? — спросил Гектор.
Мусаллам закатил глаза:
— Сколько потребуется. Султану редко доводится видеть иноземцев, и он любит беседовать с ними. Это для него большое развлечение. Так что наши торговые переговоры продлятся, по крайней мере, месяц. Так всегда бывает.