Мираж
Шрифт:
— Генерал Деникин твёрдо решил оставить свой пост, о чём вчера заявил мне лично.
В ответ возгласы: «Это интриги... Его вынудили... Его измучили недоверием... В штабе разногласия...» В таких дискуссиях Кутепов не участвовал, он поднялся и уехал к себе. Вызвал своего самого горячего сторонника — Кривского.
– — Вы видите, Михаил Алексеевич, что Совет настроен оставить Деникина. А если проголосуют за Деникина, то завтра назначат Врангеля. Что делать?
— Но у барона Врангеля иностранная фамилия, к тому же с титулом, чуждым для русского духа. Большевики, конечно, используют это в своей пропаганде. Он энергичен, талантлив как военный начальник, но, говорят, настолько честолюбив, что это мешает ему быть
Бородка генерала Кутепова в такие моменты автоматически взлетала вверх, и чингисхановские глаза источали слепящий серебристый огонёк.
— Быть может, вы во многом правы, — сказал он, — однако Врангель талантливее меня и с этим тяжёлым положением, в которое попала армия, справится лучше. Если я сейчас на Совете предложу свою кандидатуру, что, разумеется, исключено, или кто-то выступит за меня, то это будет мой полный провал. Поэтому я сам предложу Врангеля.
— Нет, Александр Павлович. Вы не должны этого делать. Сегодня все или почти все будут за Деникина. Вот вы первый и выступите за этот памятник.
— Памятник, — усмехнулся Кутепов, — памятник Добровольческой армии... Что ж, пора ехать.
У выхода ждал озабоченный Ленченко.
— Ваше превосходительство, происходят ужасные вещи, — сказал он. — Охрану во дворце несут дроздовцы и, не стесняясь, громко выкрикивают: «Никого не признаем, кроме Деникина, а всякого другого расстреляем!» И вот ещё, — добавил Ленченко, протягивая симферопольскую газету «Юг».
На первой её полосе — большое фото площади, на фонарях — повешенные. Рядом напечатано письмо-протест представителей Симферопольского земства и города Симферополя с заявлением, что население лишено возможности посылать своих детей в школы «по разукрашенным Кутеповым улицам».
— Раздают поголовно всем, — сказал Ленченко, — и членам Военного совета.
— Врангелевцы действуют, — сказал Кривский.
— Сам он и не знает, — возразил Кутепов, — помощнички стараются.
Военный совет начался вовремя, но, как почти все русские собрания, советы, совещания и т. п., начался со споров по пустякам. Генерал Слащов заявил, что, поскольку его корпус находится на фронте, он не смог собрать на заседание Совета всех старших начальников, имеющих право на нём участвовать. Драгомиров объяснил, что это предусмотрено и оговорено, однако Слащов продолжал настаивать на своём и даже заявил, что это несправедливо по отношению к доблестному корпусу, дольше всех отстаивающему последний клок белой русской земли... Полемика между Драгомировым и Слащовым затянулась надолго, пока Слащов не зацепил 1-й корпус, прозрачно намекнув на обилие его представителей. Тогда Кутепов заявил, что согласен сократить число представителей своего корпуса, если наличие их вызывает такой протест о нарушении справедливости. Драгомиров снова заявил, что он не видит нарушения справедливости по отношению к какому-нибудь из воинских соединений, изменить приказ Главнокомандующего он не смеет, и дальнейшее обсуждение вопроса о представительстве прекращает.
Следующим вопросом Драгомиров поставил вопрос о необходимости избрания заместителя Главнокомандующего. Вновь вскочил Слащов и, сверкая глазами, доказывал недопустимость выбора нового Главнокомандующего. «Мы же служим не в Красной армии!» — восклицал он несколько раз.
Когда же, наконец, генерал Драгомиров приказал раздать бумагу и карандаши для закрытых выборов заместителя Главнокомандующего, вдруг попросил слова капитан 1 ранга Рябинин и начал с того, что «пути Господни неисповедимы», а закончил предложением назначить заместителем Врангеля.
Тем временем офицеры-кутеповцы собрались вместе и потребовали, чтобы
— Приказы Главнокомандующего мы всегда выполняем и вполне ему доверяем, — возразил Витковский. — Если Главнокомандующий решил сложить с себя власть, то мы подчиняемся его решению и его назначению себе заместителя. Но предварительно необходимо выразить Главнокомандующему доверие и просить его остаться у власти и немедленно донести до его сведения об этом нашем постановлении.
Сразу же кто-то закричал: «В честь Его высокопревосходительства главнокомандующего генерала Деникина — ура!» Кричали громко и дружно.
Кутепов свою позицию не изменял — он вместе со всеми поддерживал Деникина. Однако те, кто близко знали Александра Павловича, отметили его подавленное состояние.
Он упустил свой шанс, но где? Или это выражение просто не имеет смысла? Каждый получает лишь то, на что способна его человеческая сущность.
Сидели до позднего вечера, и в результате появилась на свет телеграмма.
«Генералу Деникину. Военный совет признал невозможным решать опрос о преемнике Главкома, считая это прецедентом выборного начальства, и постановил просить Вас единолично указать такового. При обсуждении Добровольческий корпус и кубанцы заявили, что только Вас желают иметь своим начальником и от указания преемника отказываются. Донцы отказались давать какие-либо указания в преемнике, считая своё представительство слишком малочисленным, не соответствующим боевому составу, который они определяют в 4 дивизии. Генерал Слащов отказался давать мнение за весь свой корпус, от которого могли прибыть только три представителя, и вечером просил разрешения отбыть на позиции, что ему и было разрешено. Только представители флота указали преемником генерала Врангеля Несмотря на мои совершенно категорические заявления, что Ваш уход решён бесповоротно, вся сухопутная армия ходатайствует о сохранении Вами главного командования, ибо только на Вас полагаются и без Вас опасаются за распад армии; все желали бы Вашего немедленного прибытия сюда для личного представительствования в Совете, но меньшего состава. В воскресенье в полдень назначил продолжение заседания, к каковому прошу Вашего ответа для доклада военсовету.
3 апреля Драгомиров».
«Телеграмма
Драгомирову. Разбитый нравственно, я ни одного дня не могу оставаться у власти. Считаю уклонение от подачи мне совета генералами Сидориным и Слащовым недопустимым. Число собравшихся безразлично. Требуют Военного совета исполнения своего долга. Иначе Крым и армия будут ввергнуты в анархию.
Повторяю, что число представителей совершенно безразлично. Но если донцы считают нужным, допустите число членов сообразно их организации.
3 апреля. Деникин».
«Телеграмма
Деникину. Высшие начальники, до командиров корпусов включительно, единогласно остановились на кандидатуре ген. Врангеля. Во избежание трений в общем собрании, означенные начальники просят Вас прислать ко времени открытия общего собрания, к 18 часам, Ваш приказ о назначении без ссылки на избрание Военным советом.
4 апреля Драгомиров».
«ПРИКАЗ ВООРУЖЁННЫМ СИЛАМ ЮГА РОССИИ