Миражи таёжного озера

Хиж Ксения

Конечно. Сейчас. Ей ведь только стоит произнести в рацию: найдена, жива, как спустя несколько минут здесь окажутся и волонтеры, и спасатели и врачи.

Но она стояла, опустив руку с выключенной рацией, смотрела на нее и не ощущала ни капли жалости. Удовлетворение, что поиски завершены — да. Что человек найден — жив, а не найден погиб — да!

Но внутри что-то стрекотало, заставляя её стоять неподвижно и наблюдать.

Что за ощущения внутри? Что она чувствует? Что-то ведь чувствует… На самой глубине души что-то шевелилось, словно змея, заставляя Еву парализовано от ее яда наблюдать за подступающей смертью.

Лес шелестел негодуя. Нечисть притаилась,

наблюдая. Ева медлила.

Девушка, измазанная грязью, замерзшая и продрогшая уже не стонала и не плакала, а лишь бессильно свернулась калачиком и дрожала.

Что и требовалось доказать — ушла за хворостом в ближайший пролесок, чуть сбилась и полная уверенности, что озеро где-то там, пошла в другую сторону. На самом деле же уходя всё дальше и дальше. Нарушено было первое правило — если ты заблудился или засомневался, не беги искать выход из чащи, а остановись и сядь, встань, но не делай больше и шагу. Паника гложет, да. Но так ты даешь себе шанс на спасение. Найти пропавшего всегда легче в радиусе его последнего местонахождения, о котором хоть кто-то знал. Вот и сейчас — её ищут в радиусе трех километров от озера. Она же ушла в противоположную сторону почти на шесть. Плутала, сбив ноги в кровь. Упала в овраг, возможно что-то сломав. А ведь здесь буквально в десяти метрах непроходимая топь. Болото бы засосало, не оставив и следа…

Ева, наконец, вздрогнула, подлетела к ней и с размаху ударила ногой в высоком черном ботинке по крышке самодельного капкана. Тот лишь на несколько десятков сантиметров сдвинулась в бок, показывая её окровавленные ноги. Переломанные, с множеством ран. Вот почему она не могла встать и вылезти. И как оказался здесь этот капкан — не понятно, вокруг сплошной непроходимый лес!

— Я же говорила, найдешь-найдешь, — пропищал на ухо тонкий голосок лоскотухи, и Ева нервно отмахнулась. Общаться с лесной нечистью ей точно сейчас не с руки.

Шикнула рация. Задрожали руки, сорвался голос.

— Найдена, — прошептала она и повторила чуть громче, со злостью откашлявшись: — Найдена!

Ева смотрела в ее глаза с минуту, прежде чем добавить:

— Жива! Найдена — жива!

Рация несколько раз шикнула, и на том конце послышался радостный рев.

— Радиус два шесть, срочно нужна подмога. Жду.

Ева села у девушки, погладила её по голове. Сняла с себя жилет и черную кожаную куртку, накрыла её. Из рюкзака достала воду и поднесла к пересохшим губам. Девчонка жадно пригубила.

— Теперь все хорошо. Потерпи еще немного. Все позади.

Девушка благодарно кивнула и заплакала. Ева продолжала гладить её по голове, когда сверху раздались голоса и засверкали фонарики.

— Ну вот, молодец, Ева, — пропищала нечисть. — А коробка-то, какая знакомая. У того маньяка такие же были…

— Сгинь! — прошептала Ева. Она и сама видела, что похожа. Двадцать лет назад в этих краях был серийный маньяк. Психопат, живший в одной из деревень неподалеку. Ему было мало, что здесь каждый год исчезают грибники, туристы и охотники — тайга, болотные топи и ледяные озера с легкостью забирают неосторожных жертв, так еще и этот нелюдь промышлял. Заманивал или крал молодых девчонок, уводил в тайгу и …

Ева мотнула головой. Думать о своем отце, которого она никогда не знала, не хотелось, как и о том, что на одном из фото в старой газете этот псих напоминал ей собственное отражение в зеркале.

Девушку увезли на скорой в Каменногорскую больницу. Волонтеры, прочесывающие лес разъезжались. Никита курил, Ева смотрела в сторону таёжных озер и думала о новом пропавшем — из полиции пришел запрос на поиски. Молодой

парень. Тоже озеро и друзья.

— Еще один, слышала? — спросил у нее Никита.

— Ага, — Ева поёжилась. — И приспичило им на это озеро поехать. О нем такая слава дурная ходит, нет же, надо…Может, утонул?

— Может. Или пошел отлить и в лесу заплутал. Лежит сейчас так же в овраге, а нам бегай, ищи, ноги ломай.

Она хмыкнула. Если сама Ева относилась к своим обязанностям почти с любовью, то Никиту чёс леса всегда напрягал. Он больше любил руководить поисковиками, но никак не участвовать самому.

Ева покосилась на напарника, окидывая оценивающим взглядом. В ее тринадцать лет он ей нравился — старше на два года, загадочный и сильный — его мать сильная ведьма, а отец влиятельный в их общине человек. Но после той смены в Ялтинском лагере, после болезненной первой влюбленности в Митю, которая не отпускала ее еще два года, она в свои семнадцать почти переключилась на Никиту, когда он предложил встречаться и захотел большего…Но слава богу она вовремя остановила себя и эта влюбленность не переросла во что-то большее. Слишком они разные, и слишком скрытен Котин. Она до сих пор никогда не знает наверняка, что у него на уме, хоть и работали они вместе уже три года.

— Ну что, — спросил он, выкидывая окурок в траву. — Заедем на таёжные озера? Или сначала в Каменногорск вернемся? А потом надо бы обозначить границы поисков, отправить на прочес ребят, а сами опросим его друзей, узнаем, что да как, мне Макар дал все полномочия.

— Участковый должен первый протокол составить, а потом уже мы. И мне надо принять душ и переодеться.

— Должен, да не обязан. — Отрезал Котин. Посмотрел брезгливо на ее ботинки, измазанные в грязи, сморщил нос. Ева кинула взгляд на его новенькие джорданы и хмыкнула. — Едем, Ева! Времени нет.

Глава 12

По внутренним ощущениям эта поездка не предвещала ей ничего хорошего. Но она упрямо отметала настойчиво бьющие тревогой мысли и с напускным спокойствием смотрела в окно.

Никита вел автомобиль со скоростью света, напевал популярную песню под нос, одной рукой держа руль, а второй щелкая и закидывая в рот семечки. Запах жареных семян с успехом перебивал хвойный аромат оранжевой елочки, что украшала зеркало заднего вида и на каждом ухабе раскачивалась взад-вперед перед её глазами.

— Все нормально?

Ева вздрогнула, услышав его голос.

— Ты так часто дышишь? Тебе плохо?

Она усмехнулась.

Никита остановил автомобиль у самого въезда в деревню. Дальше — пешком.

Ева вылезла с переднего пассажирского сидения, закинула на спину рюкзак — все по минимуму — пудра, крем для лица, влажные салфетки, зеркало, бутылка воды, нож, жгуты и бинты с перекисью, обезболивающее, спички и вата, печенье и контейнер с бутербродами. Да, она везла с собой бутерброды. На недоуменный взгляд и насмешливый смех Никиты лишь заявила, что голодать, как в прошлый раз не намерена. Хотя её скромные запасы вряд ли бы сделали погоду, но все же. Бывало и такое, что уезжая из города в тайгу, она зависала там на несколько голодных дней. Лесные её конечно в обиду не дадут и не бросят, всегда покажут путь и дорогу, расскажут, если что знают, наведут на домик охотников, в которых всегда есть запасы круп, но прокормить нечисть точно не сможет. А ягоды и листва — такая себе пища. Никита же поспешил заверить ее, что пробудут они здесь недолго, и на самый крайний случай, если вдруг что — у него в машине всё есть. Что это загадочное ВСЁ, Ева себе смутно представляла, но стало чуть спокойней.