Мириад светлячков

Зайцев Алескандр

– - А как они попадают опять на завод?

– - А я знаю?
– Он беззаботно махнул рукой.
– Пойдем покажу, твою комнату...

– -------Обновление от 25.03.--------

Комната - слишком громко сказано! Скорее келья монаха аскета, иначе назвать трудно. Овальное помещение, пять на четыре шага, грубая, деревянная кровать, да деревянный сундук, с крышкой без замка. И всё. А нет, в сундуке нашел матрас набитый пухом, так же пуховое одеяло, березовый валик обитый войлоком, видимо подушка, да комплект белья. И

в чем выгода быть Чтецом? На сеновале у Тука было удобнее и больше места!

Но возмущаться было не перед кем. Салис куда то утопал, пожелав спокойной ночи. Застелил ложе. А что, не так и плохо! Даже более того, пуховая перина оказалась на удивление мягкой и приятной. Не успела голова коснуться войлока, как я уже спал. Сказались сегодняшние перипетии.

– - Вставай! Уже утро.
– Кто-то тормошит меня за плечо.

– - А, что!?
– Где я? И тут пелена сна спадает и я вспоминаю...

– - Пойдем, сегодня хорошая погода и я попросил приготовить нам завтрак на природе.
– Салис выглядит бодрым. В отличи от меня, чувствую себя как лягушка перееханная танком.

– - Умыться где можно?
– Хочется принять душ, но это мечты... Встаю с кровати, на автопилоте одеваюсь.

– - На.
– На угол кровати падает какой-то брусок нежно салатового цвета.

– - Что это?
– Взвешиваю в ладони этот предмет. Грамм двести и какой-то он склизкий на ощупь, но при этом не оставляет влажных следов.

– - Пима. Это - пима.
– Объяснил, ага, я сразу и понял.

– - Я не знаю, что такое пима!
– Если запустить брусок ему в живот, с такого расстояния юный Чтец пожалуй и не увернется. Оценивающе подкидываю пиму на ладони.

– - Специально для тебя сделал!
– Он настолько горд собой, что возникает впечатление, что он своими руками слепил "это" из подручных материалов.
– Положи пиму на ладонь, закрой её другой.

– - И?
– Сделал как он говорит.

– - А теперь подуй на неё.
– Тьфу, наверняка проснись я полностью, ни за что не последовал бы его указаниям. Но сейчас - подул.

Пима мгновенно потеряла форму. И начала растекаться по ладоням. Стала вязкой жидкостью. Но при этом почему-то и не думала капать на пол, а текла вверх по рукам, затем по плечам. Все тело жутко зачесалось. Что за хрень?

– - Стой! Не разжимай ладоней!
– Ох, сижу в испуге, боясь пошевелиться, жижа уже закрывает глаза, забирается в волосы. Боюсь открыть рот, а то попадет и туда.
– Задержи дыхание!
– Упс, очень вовремя! Что-то затекает мне в нос, перекрывая доступ кислорода. О Господи! Что происходит!?
– Ты чего?
– В голосе мальчишки явственный испуг.
– Дыши!

Судорожно втягиваю в себя воздух. Ох! Воздух! Как хорошо то!

– - Ты чего? Чего сидишь и не дышишь, аж позеленел весь! Не пугай меня так. И положи пиму в ящик, полезная вещь.
– Замечаю, что меж ладоней вновь лежит твердый брусок пимы.

– - Что это было?
– Мягким и спокойным голосом осведомляюсь

у Салиса, еле сдерживая себя, что бы не набить ему лицо.

– - Как, что? Ты просил умыться. Я тебе дал пиму, теперь ты чист.
– Это, что было какое-то местное мыло?! Сижу в прострации.
– Что разве неприятно? А я люблю когда пима чистит кожу, ничего скоро привыкнешь и начнешь получать от процесса радость.
– Очень надеюсь на обратное, воспоминание о растекающейся по телу жиже, вызывает только дрожь отвращения. Но злость на мальца уходит. Он хотел сделать как лучше.

– - И где завтрак?
– Желудок утробно урчит, напоминая о себе.

– - Пойдем!

И правда на лужайке недалеко от входа в пирамиду, был накрыт стол. Не чурбан, ни тряпка кинутая на землю, а именно стол. За которым при желании можно разместит свободно четверых. Но рядом только два стула. Салис быстро занимает один из них, сажусь на свободный.

– - Посмотрим, что нам приготовил дед.
– Дед?!
– О! Рыбка копченая на ольхе. Обожаю и картошечка жареная на оливковом маслице!
– От этих слов, у меня началось бурное слюноотделение.

И правда, на белоснежной, хлопковой скатерти, что накрывала столешницу, стояла чугунная на вид сковорода, и большое блюдо, с копчеными окушками. Быстро переложил несколько рыбешек к себе в тарелку, в алюминиевую тарелку! Как меня замучили загадки... Но приятный запах копченой рыбы выбил из головы все мысли. А картошка была изумительна.

– - Понравилась моя стряпня?
– Что б мне стать мышью низколетучей! Как у него так получается, зайти со спины не слышно!

– - Спасибо дедушка Вим, вкусна.
– Не утруждая себя, излишней вежливостью, Салис выразил своем мнение с торчащим из угла рта рыбным хвостом.

– - А не тебя спрашиваю.
– И за какое-то мгновение перемещается за спину мальчишки и отвешивает ему оплеуху!
– Сколько раз повторять! Не говори с набитым ртом!

– - Я взрослый! Я Чтец!
– Эта реакция Салиса, явно рассчитана на меня. Слишком показное у него вышло возмущение.

– - Мальчишка еще, усы не растут, а кичишься!
– Сварливо причитая Вим поставил на стол глиняный кувшин.
– Нате, молочка попейте. Свежее, до рассвета за ним ездил на хутор.

– - Спасибо дедушка. Только маме не говорите, что я опять болтаю с набитым ртом.
– Вот тебе и Чтец, и впрямь мальчишка.

– - То то, она меня специально просила за этим следить. После того как ты её опозорил на ярмарке, крошками из своего рта перепачкав всё платье её соседки. Помнишь?

– - Угу.
– Юноша покраснел до самых кончиков ушей.

– - Очень вкусно дедушка.
– Спасая парня из неловкого положения, перевожу разговор на иную тему.
– Где такие красавцы ловятся?
– Достаю с подноса еще одного окуня, размером с ладошку.

– - Тут недалече, полчаса ходьбы, речушка малая течет, там и ловятся.
– Вим аж расцвел от моей нехитрой похвалы.