Мирка
Шрифт:
Мирка посмотрела на маму. Она слегка побледнела, наклонилась вперед, словно собственным телом хотела сначала очистить дорогу, словно на большом расстоянии могла устранить все преграды, перекрыть путь всем машинам, мотоциклам, автобусам и трамваям, а себе дать зеленый. Мирка уловила мамин внимательный взгляд в сторону, поняла, что она торопится и хочет опередить другой идущий сбоку трамвай.
«Уже час и четыре минуты. Все напрасно, мы не успеем, даже если у нашего двадцать первого вырастут крылья».
По набережной одна машина за другой, между ними, как
— Ну, Мирка, теперь болей за меня, — сказала мама на остановке у железнодорожного моста.
Куда она так торопится? А, к диспетчеру. Это тот самый, с которым Мирка уже говорила. Мама держит его за отвороты форменной куртки, уговаривает его, возбужденно размахивает руками; тот пожимает плечами, мама хватается за голову, диспетчер что-то говорит маме, тоже размахивает руками, показывает в обе стороны. Но мама не сдается, и вот он в смятении нерешительно идет за мамой, он идет, он входит в трамвай.
— Может произойти большое несчастье, поверь мне, ведь ты меня знаешь… Неужели ты думаешь, я стала бы тебя беспокоить из-за пустяков?
— Ну да, я знаю, Зденка, но и ты меня пойми: сегодня суббота, я не могу бросить свою работу и ездить на твоем двадцать первом…
«Трамвай трогается, теперь диспетчеру Вацлаву не убежать; собственно, он уже убежал со своего поста, уже едет. Только бы не опоздать!»
— Проклятые мальчишки, чего эти сорванцы только не придумают! Они от этих машин с ума посходили! — ворчал диспетчер Вацлав. — Совсем недавно, ну, может быть, четверть часа тому назад, ты бы посмотрела, Зденка… Тоже такие вот молодцы. На полной скорости машина шла на поворот, а знаешь, там места маловато, не вышло у него, и — бац! — угодил прямо в фонарь.
Мирка испугалась: «О Господи! Неужели это ребята — Мак, Майкл и Петр?!»
— «Седан» разнесло пополам, — продолжал Вацлав. — Один, кажется, разбился насмерть…
«Седан»! Он не перепутал? Это не был «Спартак»?»
— Такие молодые… Наверное, не больше двадцати пяти, — добавил диспетчер Вацлав.
«Нет, это не ребята. — Мирка с облегчением вздохнула. — Было бы ужасно, если бы они разбились…»
— Ну, мы прибыли, — сказал диспетчер. — Теперь пусти меня, Зденка, и беги, но не слишком задерживайся, нам сейчас туго приходится. — Он сел на мамино место.
«Ура! Мама свободна, мы пойдем к Климе. Только бы не опоздать! Мама в Подоли хорошо ориентируется, мы пойдем прямо к Петру. Как бы я здесь блуждала одна… Ох, только бы не было поздно!»
Мирка
Ребята шли к гаражу по длинной крутой улице, окаймленной кустами боярышника. По такой улице можно идти только медленно, но ребята шли уж слишком медленно. Еле волочили ноги и устало молчали, словно, обремененные рюкзаками, совершали восхождение на гору Снежку. Едва тащились, молчали и делали вид, будто никуда не идут.
В голубом небе появился вертолет. Ребята долго и серьезно следили за ним, хотя вертолет видели не менее ста раз и он вообще их не интересовал.
— Это милиция, — сказал Майкл со знанием дела, — с этого вертолета они контролируют и регулируют движение транспорта на дорогах.
Мак кивнул, соглашаясь. Он был благодарен Майклу за замечание, самому ему это в голову не пришло.
— Ну, факт, Мак, не веришь?
Мак Майклу верил, он ничем не выразил своего недоверия.
— Ты еще будешь меня учить, Майкл. Если хочешь знать, так я это случайно знаю немножко лучше тебя, потому что я с ними уже имел дело, — Мак показал на небо, — у меня уже опыт. А известно ли тебе, что с такой высоты виден и номер машины?
— Это факт, — охотно согласился Майкл.
— Достаточно допустить какую-нибудь ошибку на шоссе, — продолжал Мак, — и они уже сообщат вниз. У них есть передатчик, понятно? «О Господи, ну и лживое же я чудовище, — подумал Мак, — если способен наговорить такое! Я никогда бы не стал так глупо лгать, если бы у них была голова на плечах и они отказались бы».
— Господа, следовательно, это означает, — добавил Петр, — что они могут записать наш номер…
— Мы пропали! — прервал его Мак. — Они запишут номер и пригласят нас…
— «Нас, нас»! Кого это «нас»? — вмешался Майкл. — Если бы они пригласили нас, так еще можно было бы отвертеться, но ведь они позовут владельца машины — значит, дядю Петра.
— Именно это я и хотел сказать, а ты не даешь мне договорить! — злобно огрызнулся Мак. — Это ясно, что они позовут также и дядю Петра. «Пан дядюшка… или как вас там зовут, мы установили, что в воскресенье такого-то и такого-то там-то и там-то на шоссе вы совершили то-то и то-то, отдайте ваши водительские права. Привет!» С ними шутки плохи, ясное дело.
Петр тяжело вздохнул. Он представил, как его почтенный дядя стоит в канцелярии милиции, заикаясь что-то объясняет, клянется, потеет, злится, отчаивается, доказывает: «Я… я… я был в это время в Болгарии…»
«Черт бы побрал эту ужасную поездку! И чего это мне в голову пришло, зачем я хвалился машиной? Но что делать, не стану же я обманывать ребят. Ключ у меня в кармане, через минуту мы в гараже, теперь отступать некуда».
— Ну и правильно, что они такие строгие. Ведь на дорогах творится такое…