Мироход (Том II)
Шрифт:
«Да» / «Нет»
Недолго думая, мысленно тыкаю на кнопку согласия и с нескрываемым любопытством глазею на новый элемент моего интерфейса. Меч, согласно показателям счетчика, имел верхний предел хранения в 12345 единиц энергии и был заполнен на 637 в данный момент.
— Интересно, как кузнецу удалось создать именно такую емкость? Может у него, в прошлой жизни, пароль от почты такой стоял? — Обращаюсь к духу с риторическим вопросом.
— Нет, господин. Просто мы адаптировали единицу измерения под наши рыночные значения, вот и получилась красивая цифра. — Ответ, признаюсь, заставил глубоко задуматься о социальном
— Ты еще скажи, что у вас биржа есть. — Отправил я ответ, самодовольно хмыкнув.
— Есть, господин. А что в этом такого?
Как есть? Стоп-стоп-стоп! Даже знать не хочу! Нет, если честно, то, конечно, хочу — но подобными темпами рискую вообще в глубокие дебри «духовного» социума залезть, а сидящие в операционной дворяне мне много времени на отдых не дадут.
— Все хорошо. Что там с анализом заразы? — Пытаюсь сосредоточить мысли в одно русло и вернуться к конструктивной переписке.
— Вещество схоже с тем, что содержалось в крови зараженных, но не идентично. Предположительно имеет в основе произрастающие в этом мире болотные травы, прошедшие через магическую обработку. — Ответ бригадира заставил меня крепко задуматься.
Вещество похоже на оппитовую пыль, но ей не является. Наалхимичено из чудо-травок, которые выращивают Эль`Бе и Ши`Бе. И если оппит является причиной выталкивания души из тела, а именно к этому выводу мы пришли чуть ранее, то эта зеленая дрянь тело просто разрушает. Но не у носителя. Почему?
— Вещество было под ногтями, я прав? — Решаю подтвердить возникшую идею.
— Все верно, господин. Именно так оно попало в рану.
— Какой эффект имеет заражение?
— Быстрое распространение по нервной системе и некроз окружающих тканей, а также воздействие на разум зараженного. — Ответ пришел практически сразу.
— Воздействие какого рода?
— Побуждение к совершению необдуманных поступков и повышенной физической активности, приводящей к ускорению распространения заражения.
Вот и объяснение, зачем я подхватил ошалевшую от моих выкрутасов Жозин. На главный вопрос это конечно не отвечает, хоть и наводит на определенные размышления… Надо бы уточнить о случившемся у Торкеля, но позже.
— Я хочу поговорить с Дорасилом. — Отправив сообщение я на секунду задумался, после чего добавил. — Нужно подредактировать мой образ.
* * *
Дорасил был в гневе. Какой-то сын вшивого костоглода, прибывший в ЕГО город менее недели назад, проявлял неслыханное самоуправство! И Реймс, этот с виду мудрый человек, о чей предстоящей смерти дворянин даже слегка скорбел, принял на себя роль безмозглой марионетки! Подумать только! А перед тем, как щенок оцарапал уважаемому магу горло, так и вообще представился святым! Святым! Бред какой!
Однако, как только парень произнес незнакомые слова заклятья — весь мир вокруг смазался и обратился в непроглядный мрак. Долго ли это длилось? Дорасил не знал, но маг его уровня без труда ощутил присутствие… Кого-то. Был ли незнакомец один, или их было несколько — не имело особого значения, ведь как бы дворянин не старался, а разглядеть ничего не получалось. На все его попытки ответом осталось лишь чувство, что за ним наблюдают. Наблюдают и ждут.
Что же действительно тревожило, так это полное
— Я умер? — Спросил он у заинтересованно глядящей на него темноты, но та продолжала хранить молчание.
Воспоминания, словно в замедленном темпе, пронеслись в голове мужчины. Вот он использует подаренные ему на юбилей артефакты. Вот этот зарвавшийся иноземец начинает идти к нему. Одна за другой падают марионетки, сраженные ленивыми ударами в головы. Запущенные сферы, наполненные концентрированной и раскаленной энергией, пролетают мимо цели, разрушая дома. Человек приближается и как-то странно, словно бы надменно, смотрит прямиком в глаза уважаемого дворянина. Обмен короткими репликами и выпад меча, что словно и не замечает магического покрова, добираясь до горла. Чувство жгучей боли и накатывающей слабости. А потом…
— Я умер? — Повторил Дорасил, но обращаясь уже к самому себе.
Темнота в эту же секунду озарилась яркой вспышкой, принося с собой чувство быстрого и неумолимого падения. Дорасил хотел кричать от смеси страха и отчаяния, но встречный поток воздуха забивал легкие и горло, не позволяя выдавить ни звука.
Он умер? Его убили? Что происходит? Мысли лихорадочно проносились в голове, обрамленной седеющими волосами, но не находили ответа. Что теперь будет? Все его планы, вся его жизнь… Все закончилось? Его ждет суд Богов, что безразлично глядят на злодеяния живых и наказывают мертвых?
— Но… Ведь мне обещали… — Пронеслась отчаянная мысль. — Все не может кончиться так!
Секунды, казавшиеся бесконечными, растягивались в минуты. Минуты растягивались в часы. Бездонная пропасть, чьи стены были едва заметны в окружающем мраке, никак не желала окончить его существование.
— Возможно ли, что это Боги смотрели на меня из темноты? — Постепенно преодолевая страх, подумал Дорасил, продолжая падение. — Быть может они ждали слова раскаяния? Какая судьба ожидает…
Мысль прервалась столь же внезапно, сколь и появилось стремительно приближающееся дно бездны. На долю секунды дворянин даже обрадовался тому, что полет наконец закончится, но практически мгновенно настигло и понимание того, как именно он закончится.
— Можно ли умереть после смерти? — Задался вопросом маг, наблюдая за стремительно приближающимися очертаниями большого сферического объекта, слабо светящегося бледно-зеленым.
Удар огромной силы выбил воздух из легких, а жуткий треск, сопровождавший соприкосновение сферы с телом — был воспринят Дорасилом не иначе, как звук ломания собственных костей. Сфера, в свою очередь, не выдержала удара и раскололась на части, окуная мага в жидкое и вязкое содержимое, тут же начавшее выплескиваться сквозь расширяющиеся разломы наружу. Глаза, уши, нос и даже рот были забиты неизвестной субстанцией, имевшей неимоверно мерзкий вкус и грозившей заполнить собой органы дыхания. Лишь неимоверным трудом, поборов желание сделать вдох, мужчине удалось взять себя в руки и с силой оттолкнуться от дна к едва различимому просвету, ломая при этом остатки сферы.