Мироходец
Шрифт:
– Твой отец мертв. – Девушка спокойно смотрела в глаза Ратипа. Она умела быть жестокой.
Эфуандец молча развернулся и вышел из дома. Ксанча не останавливала его.
Полуденное солнце укоротило тени, но не согрело воздух. В жаровне потрескивали угли. Убрав со стола посуду, Ксанча полистала «Войны древних времен», но это привычное занятие не успокоило ее, и, отложив книгу в сторону, девушка повалилась на кровать, надеясь заснуть.
Короткое забытье прервал вежливый стук в дверь.
– Ты
Ксанча так удивилась, что в ее комнату кто-то постучал, прежде чем войти, что даже приподнялась на локтях. Кровать заскрипела, выдавая ее присутствие. Ратип вошел и присел на единственный табурет.
– Прости. Я зол, мне страшно… Если честно, ты мой единственный друг… – Юноша протянул ей руку.
Ксанча знала, что означает этот жест. В каких бы мирах она ни побывала, везде мужчины и женщины протягивали открытую ладонь в знак доверия и дружбы. Нахмурившись, девушка обняла подушку, сцепив пальцы в замок.
– Неужели ты считаешь правду предательством? – проворчала она.
Ратип вздрогнул и опустил руку.
– Нет, но некоторые слова могут причинять сильную боль.
– Кому, как не мне знать это… – Девушка протянула руку, и Рат с облегчением пожал ее.
– Урза ушел. Я стучал к нему, хотел поговорить, спросить совета…
Ксанча соскочила с кровати и направилась к соседней двери. Убедившись, что Урзы нет в комнате, она объяснила:
– Он отправился путешествовать.
– Я не видел, как он уходил.
– Он Мироходец. Доминария, Моаг, Ватракваз, Эквилор, Царство Серры и Фирексия – все это разные миры. Он бродит по вселенной и останавливается, где захочет. Не спрашивай меня, как он это делает, я не знаю. Я просто закрываю глаза и следую за ним. Шар, в котором мы прилетели, может быть и броней, защищающей меня при перемещении.
– Но ты фирексийка. Как фирексийцы… попали сюда?
– Они изобрели специальные устройства – переноски… – Тут только Ксанча заметила, что рабочий стол Урзы пуст. – Ты говорил, что видел долину реки Кор…
Ратип заглянул в комнату Мироходца из-за плеча девушки.
– Да… Неужели он отправился в Фирексию?
– Вряд ли. Обычно Урза очень тщательно готовится к предстоящей войне. Скорее всего, он где-нибудь в Доминарии. Он что-нибудь говорил о Базерате и Морвене?
– Нет. А почему он должен говорить о них?
– Потому что фирексийцы поддерживают обе воюющие стороны. Я видела их там и сказала об этом Урзе.
– А почему бы ему не податься в Эфуан Пинкар? Ведь ты и там встретила фирексийцев.
– Я ничего не говорила ему об Эфуан Пинкаре.
– Зато я сказал. Ты ведь не запрещала.
Обдумывая свой план, Ксанча рассчитывала, что сможет держать ситуацию под контролем. Но весь ее замысел рушился, словно карточный домик. Новоявленный брат оказался
Ратип прервал размышления девушки.
– Кажется, Урза не знал истории нашего королевства. Я постарался рассказать ему все. Он внимательно слушал, даже задавал вопросы. Особенно его заинтересовали шратты, краснополосые и Священное Писание Авохира. Я посоветовал ему побывать в храмах Пинкара и послушать священников. Надеюсь, он застанет кого-нибудь из них в живых.
– Довольно, Ратип. Возможно, ты все сделал правильно, – сказала девушка, коснувшись его губ кончиками пальцев.
Эфуандец вздрогнул. Между ними возникла неловкость, и, опустив руку, Ксанча выбежала из комнаты. Ратип последовал за ней.
– Я не должен был говорить ему о храмах? Точнее, о фирексийцах… Наверное, нужно было сначала спросить тебя?
– Больше всего на свете я хочу, чтобы Урза начал наконец действовать. Но несмотря на это, я бы не торопилась. Что сделано, то сделано. Понимаю, ты не мог поступить иначе.
– Он вернется. Не будет же он вечно скитаться по Эфуан Пинкару, убивая краснополосых фирексийцев.
Ксанча невесело улыбнулась.
– А что в этом плохого Ратип?
– Хотя бы то, что не останется никого, кто сможет противостоять шраттам.
– Почему ты думаешь, что среди шраттов нет фирексийцев? Скорее всего, они используют ту же тактику, что и в войне Морверна с Базератом.
Девушка направилась к колодцу.
– Что же нам теперь делать? – растерянно спросил Ратип, усаживаясь на ступенях крыльца. – Пойти за ним?
Ксанча отрицательно помотала головой:
– Ждать.
– Урза никогда не слышал об Эфуан Пинкаре, не знает языка…
– А как же вы разговаривали?
Юноша раскрыл в недоумении рот, а Ксанча крутила ручку колодца и продолжала:
– Хотя Урза и утверждает, что наша память пуста, но все же, когда ему необходимо, он пользуется нашими знаниями.
– Он копался в моей голове?
Девушка кивнула.
– Но даже Урза не может знать всего, что знаешь ты. Ты можешь сохранить тайну, просто не думая о ней или мысленно окружив ее стеной. Хотя надежнее полагать, что он знает все.
Заметив, как побледнел после ее слов Ратип, девушка протянула ему ковш с водой.
– Значит, он слышал все, что я думал о нем, о Мишре, о камнях… Милосердный Авохир!
– Не переживай, – успокоила его Ксанча, садясь рядом и похлопывая юношу по плечу. – Урза сумасшедший. Он слышит только то, что хочет слышать. Не забывай об этом.
– А ты слышишь мои мысли?
– Только когда ты открываешь рот.
Он тут же замолчал. Улыбнувшись впервые за этот день, Ксанча поднялась и пошла в дом. Ратип догнал ее на пороге.