Мирон сын Мирона

Турлякова Александра Николаевна

Идвар ложился один, Аэлла всё ещё была у ребёнка. Можно начинать ревновать. Сам себе улыбнулся. Это его ребёнок, и он тоже его любит. Любит маленького Уарда.

*

Через пару дней он проснулся среди ночи и лежал, не шевелясь. Аэлла не спала, сидя боком на краю кровати, кормила ребёнка грудью. При скудном свете свечи Идвар видел лишь её силуэт, но чётко различал её шепчущие губы — она что-то ласковое говорила ребёнку. Видел рассыпанные по плечам волосы, мягкую плавную округлость груди и головку ребёнка рядом.

Лежал

тихо-тихо, наблюдая за ней, и не хотел, чтобы она знала, что он на неё смотрит. Смотрел, чувствуя, как ресницы шуршат по подушке, и боялся, что Аэлла услышит этот звук, обернётся.

Все, кого он любил, кто был дорог ему, были тут, рядом. Аэлла, жизни себе без которой он не представлял, и маленький Уард. За них он готов был жизнь отдать, сделать всё, чтобы они были счастливы. Его дорогие, самые дорогие на земле люди. И как ему хотелось порадовать их, сделать подарок.

Он мог бы подарить им целое королевство… Весь Мирополь…

Аэлла поднялась на ноги, переложила ребёнка на другую руку, накинула на плечо лямку ночной сорочки, опустила другую со второго плеча. Ребёнок пискнул, но потом чмокнул и замолк. Аэлла вернулась на место. Идвар видел, как подушечками пальцев она мягко постукивает по боку ребёнка, опять что-то шепчет ласково.

Как прекрасна она, любимая… Его любимая. Красивее в мире ничего больше нет…

Надо сегодня же будет написать королю в Мирополь. Пусть знает, что у него родился внук, самый старший внук, старше уже не будет. Пусть думает…

Это было бы здорово — подарить ему Мирополь, ему и его маме.

Совсем недавно, вчера, Идвар узнал, что невестка Вэллия, жена Майнора Олдера, вернулась домой, к своему отцу, в Солк. Король заявил о разводе сына с ней. Сейчас, наверное, ищет ему новую невесту. Торопится. А торопись, не торопись, всё равно, Уард — наследник королевского трона. Но король не хочет даже слушать об этом. Он действует не по закону. Неправильно. Так нельзя делать, как делает он. Он нарушает закон, этого не может делать король. Кто поверит ему потом? Он ненавидит своего среднего сына, ненавидит Идвара с детства, и сейчас это видно больше всего.

Аэлла поднялась, переложила ребёнка на кровать, быстро перепеленала его и убрала в кроватку, подождала, пока он заснул, и вернулась в постель. Поднырнула под одеяло, касаясь Идвара холодными руками, ногами, и он не удержался, обнял, прижимая к себе, стараясь согреть, передать тепло от каждой клетки своего тела.

— Я разбудила тебя?

— Нет, я проснулся сам…

Она легла головой на его плечо, и Идвар чувствовал, как её волосы щекочут обнажённую грудь, обнял ещё крепче, прижимаясь щекой к холодному лбу.

— Замёрзла? — спросил чуть слышно.

— М-м-м… — она согласно двинула подбородком.

— Я не дам тебе замёрзнуть…

Она усмехнулась в ответ и ничего не ответила вслух.

*

В ту ночь Аэлла проснулась сама, хотя маленький Уард ещё не звал её, поднялась,

проверила его. Спит. Она проснулась раньше, он ещё не проголодался. Аэлла стояла и смотрела на него, спящего. Он подрос. Ему уже месяц и десять дней, он стал сильнее. С каждым месяцем он будет всё больше и больше изменяться, расти.

Аэлла отошла от кроватки и оглянулась. Кровать была пуста, Идвара не было. Где это он среди ночи? Куда делся? Правда, ложилась она вечером без него, он остался работать с письмами и документами. Но ведь не может же он работать до сих пор? Уже поздно, уже за полночь.

Она прошла в комнату и замерла, прислушавшись. За дверью, в смежной комнате кто-то был, там разговаривали. Да. Точно. Там разговаривали. Она подошла ещё ближе. Прислушалась.

— …Как ты вообще попал сюда? Кругом охрана…

Явный смешок в ответ на вопрос, как Аэлла догадалась, заданный Идваром.

— Это ты здесь чужой, а я знаю все входы и выходы…

— И что это даст? Ну, убьёшь ты меня, а дальше что?..

Аэлла ахнула в поднесённую к губам ладонь. “Убьёшь”? Кто там? Что вообще происходит? Идвар! О чём ты говоришь? Кто угрожает тебе? О, Боже…

Она так этого боялась, всё время боялась, с самого того дня, как они появились здесь. Заговор. Он зрел здесь с прошлого года.

“Идвар! Нет, я не позволю, я не дам им убить тебя… Оставить меня вдовой с малышом на руках?.. Нет! О, Боже…” Она вернулась в комнату, прошла, мельком глянув в кроватку ребёнка, осторожно открыла дверь, прошла в комнату няни, тряхнула девушку за плечо:

— Ула… Ула, проснись… — шептала сквозь зубы, глядела с тревогой в огромные испуганные глаза, говоря:- Позови охрану, здесь кто-то чужой… Быстрее! Он угрожает герцогу…

Няня ушла, быстро собравшись, а Аэлла вернулась к себе, подошла к двери, прислушиваясь.

— Ты захватчик здесь, ты явился с войной, убил князя, и думаешь теперь, спокойно будешь управлять всей этой землёй? Не получится. Тебе не дадут… Здесь многим это не нравится…

— Я знаю… — это Идвар, и голос его был спокойным, без истерики. Во втором, что угрожал ему, Аэлла явственно угадывала что-то знакомое, но такое далёкое, что и мысли даже не было, кто бы это мог быть.

— Откуда ты можешь знать?

— Я был на востоке и видел, что там делают местные маркграфы…

— Я убью тебя, тебе не жить здесь, тебе не править этой землёй, из Райрона ты попадёшь либо в могилу, либо сбежишь к своему папочке-королю…

— Мне в Мирополь дорога закрыта.

— Что так? Папа невзлюбил сыночка? Отправил в ссылку?

— Чего ты хочешь?

— Раз не в Мирополь, значит, — в могилу… Для тебя здесь один конец, тебя ненавидят, тебе желают смерти, ты всем здесь поперёк горла, как ты можешь жить здесь вообще? Как ты мог явиться сюда? Неслыханная наглость! Насмешка над всем народом! Издевательство!.. Убить князя, из его дочери сделать себе жену силой…