Миротворцы
Шрифт:
Ну, вы, конечно, понимаете, что, говоря о безделье, я имею в виду отсутствие реальных дел. Бестолковой армейской муштры, как всегда, хватало с избытком. А вот расслабиться после нескольких часов теоретических занятий по тактике ведения боя на внешней обшивке корпуса неприятельского корабля и одуряющей тренажерной отработки аварийной посадки было абсолютно негде. Поэтому мы, пехотинцы, с завистью смотрели на летунов. Они были избавлены от всей этой занудной чепухи, последние воспоминания о которой в один момент вылетают из головы, как только настоящий посадочный модуль отрывается от корабля и с диким ревом, от чего закладывает уши, под непрерывным огнем тяжелой артиллерии противника падает на поверхность планеты.
А ведь летунам, которые только тем и занимались, что время от времени подрывали собственные корабли, еще, случалось, и отпуска давали за геройство! Они и сами над этим посмеивались, но слетать на недельку-другую домой никто, конечно же, не отказывался.
Но все это пока только присказка. Я начал с нее для того, чтобы вы воочию могли представить себе обстановку, сложившуюся на базе «Головачев-12» к моменту, когда началась история, о которой я как раз и собираюсь поведать.
А началось все с того, что вернувшийся из отпуска сержант Натсон умудрился протащить на базу аж двенадцать пол-литровых бутылок «Смирновской». И не какого-нибудь там суррогата, продающегося на захудалых пересадочных станциях, а настоящей «Смирновской» марсианского розлива! Ведь не поленился же тащить на себе через пол-Вселенной! Вот кто подлинный творец истории!
Скажете, какое отношение может иметь водка к истории шенского конфликта?.. Ну так слушайте, что было дальше.
Поскольку на базе был объявлен сухой закон, для того чтобы употребить тайно доставленную Натсоном «Смирновскую», нужно было найти укромное место. Таким местом стал склад запчастей при пятом ремонтном доке.
После вечерней поверки личного состава нас там собралось восемь человек.
Закуски, в отличие от выпивки, на базе было достаточно. Но то ли с непривычки, то ли потому, что водка оказалась забористой, всех нас довольно-таки быстро повело. Разговоры пошли какие-то бестолковые. Все говорили одновременно, перебивая и не слушая друг друга. А Серега Антипов, парень из ремроты, который как раз и открыл нам склад, так и вовсе закемарил, уронив голову на грудь.
Натсон без устали рассказывал, как здорово провел время дома на Марсе. Вначале его слушали с удовольствием, выспрашивая подробности и удовлетворенно качая головами. Но когда он по третьему разу пошел рассказывать, как напился в баре пива до такой степени, что не мог даже свой адрес внятно произнести и официантка отвезла его после закрытия бара к себе домой, я почувствовал, как в душе у меня начинает зарождаться глухое раздражение.
Натсон проявил не больше героизма, чем любой из нас, так почему же именно его на две недели отпустили домой? Только потому, что он служил на подбитом шенами эсминце «Несс»? Ну и что с того? Я, например, вместе с другими парнями полторы недели проторчал на Риоле, ожидая, когда же шены начнут нам на головы бомбы метать! И за все это мы теперь отдуваемся в учебных классах и на тренажерах! Поистине, думал я в тот момент, в нашей Вселенной не стало места для справедливости, как в свое время не нашлось в ней места и для Бога!
Примерно так же рассуждали и другие присутствующие.
– Проклятие! – в сердцах воскликнул Бэримор из 3-й роты. – Никогда бы не записался в мобильную пехоту, если бы знал в тот момент, когда поступал на службу, что все радости жизни в армии заранее отписаны летунам!
– А в чем, собственно, проблема? – удивленно посмотрел на него пьяными глазами ефрейтор Кутейко, стрелок с крейсера «Сантана», который до сих пор выходил из поединков с шенами невредимым.
– В том, что если я просижу еще пару недель на этой чертовой базе, то точно свихнусь и придушу какого-нибудь несчастного инструктора, который в тысячу первый раз станет объяснять мне принцип автоматической перезарядки армейского
– Почему? – спросил его я.
– Потому что прежде, чем меня отправят под трибунал, мне выразит свою благодарность каждый из взвода, принимавшего участие в занятиях.
– Да уж, – с внезапно накатившим унынием мотнул головой я. – Сидя здесь, на базе, ни один из нас не имеет ни малейшего шанса хоть как-то отличиться, чтобы получить отпуск.
– А вы слышали новый приказ командующего? – спросил Кутейко.
– Насчет того, что весь личный состав базы должен приступить к изучению шенского языка? – вяло поинтересовался кто-то из присутствующих.
– Нет, – отрицательно махнул рукой тот. – В соответствии с новым приказом адмирала Сороса двухнедельный отпуск получит каждый, кто сумеет доставить на базу любую единицу неповрежденной боевой техники шенов.
– А для этого всего-то и надо, что внезапно атаковать шенский крейсер и захватить его прежде, чем эвакуирующийся с него экипаж успеет задействовать систему самоуничтожения корабля, – усмехнулся Бэримор.
– А разве речь идет о крейсере? – с пьяной серьезностью посмотрел я на своих приятелей. – А за спасательную шлюпку отпуск не дадут?
– Дадут, – убежденно кивнул Кутейко и снова наполнил стаканы тех, кто еще мог держать их в руках.
Я выпил и закусил, после чего безапелляционно заявил:
– Ну так я сейчас полечу и пригоню на базу спасательную шлюпку шенов.
– А ты знаешь, где найти шенскую спасательную шлюпку? – спросил у меня Бэримор.
– Нет, – мотнул головой я. – Но вокруг Риола полно шенских кораблей. Какой-нибудь из них я и прихвачу.
– А что, мысль не такая уж и глупая, как может показаться на первый взгляд, – подумав, согласился со мной Натсон. – Пару дней назад мы выбили шенов с орбиты Риола, и сейчас они проводят перегруппировку сил, готовясь к контратаке. На собственной территории они нападения не ожидают. А небольшой рейдер типа «заппа» с антирадарным покрытием сможет пересечь границу незамеченным.
– Сейчас именно такой рейдер стоит в доке, – приоткрыв левый глаз, сообщил Антипов, после чего снова уронил голову на грудь.
Идея, бывшая вначале чисто умозрительным представлением, начала обретать реальные формы.
После того как я еще раз подтвердил, что твердо намерен заработать себе отпуск, добыв неприятельский корабль, мы выпили еще по одной, извлекли из кармана мирно спящего Антипова ключ от внешнего шлюза и, поддерживая друг друга, направились в док.
По дороге Натсон и Кутейко на два голоса инструктировали меня, но, честно признаться, из их наставлений мне запомнилось только то, что к утренней поверке, вне зависимости от того, удастся мне добыть шенский корабль или нет, я непременно должен вернуться в док, иначе под трибунал пойдут все, включая ни о чем не подозревающего Антипова.
Как я вылетел с базы, честное слово, не помню. Охранная система пропустила меня, потому что кто-то из ребят догадался перевести в автоматический режим передачу опознавательных сигналов с рейдера.
Когда я пришел в себя и осмысленно взглянул на приборную доску, мой рейдер уже отмахал почти две трети пути от базы до границы Добышевского.
Прежде всего я посмотрел по сторонам. В кабине, кроме меня, больше никого не было. Только в соседнем кресле одиноко лежала непочатая бутылка «Смирновской», должно быть, последняя из той дюжины, что привез Натсон. Не знаю уж, какие мысли были у ребят, когда они решили отправить ее вместе со мной. Может быть, решили, что она удачу мне принесет?..