Миротворец
Шрифт:
У массивных дверей нас останавливают четверо бойцов в тёмных доспехах с багровой окантовкой — видовую принадлежность хрен поймёшь, у шлемов глухие визоры. После небольшой заминки охрана расступается, пропуская внутрь.
Зал для аудиенций поражает размахом и вычурностью. Высоченные потолки. Стены, увешанные оружием и знамёнами. Витражи, изображающие масштабные сражения. Дорогие ковры с замысловатыми узорами. Прямо дворец падишаха.
Венчает эту роскошь массивное кресло, в котором восседает сам лидер Симмахии — Рогар Нирск Тауд. Не знаю, что там значит его имя на родном языке, но позывной — Суверен — говорит сам
Рогар — ящер, так похожий на братьев Джеска и Хаска из Раздробленных Пульсаров. Покрытое зелёной чешуёй тело, мощные когтистые лапы. Узкая вытянутая морда, чей подбородок окантован шипами в подобие бороды. Немигающие жёлтые глаза. На башке — ещё одна россыпь игл. Тело упаковано в белоснежные доспехи с алыми вставками.
— А, Егерь… — цедит ксенос, окинув меня пронизывающим взглядом. Голос у него сухой и скрипучий, как несмазанные дверные петли. — Должен признать, эту аудиенцию я назначил исключительно из уважения к рекомендациям Хельдры и Аларика. Их отзывы о тебе весьма… любопытны.
Киваю, молча принимая информацию к сведению.
— Благодарю, — вежливо отвечаю, усаживаясь напротив в специально подставленное кресло. Владимир следует моему примеру. — Не буду ходить вокруг да около. Дело и впрямь срочное.
— Излагайте суть вашего визита, — сухо произносит ящер, пробежавшись по нам обоим внимательным взглядом. — Надеюсь, причина достаточно весома.
— Грядёт буря, — без обиняков выдаю я, глядя прямо в немигающие глаза, — которая вот-вот обрушится на кселари. Этот вопрос стоит обсуждения, не так ли?
На морде Суверена не дрожит ни один мускул. Будто каменная маска. Только в глазах что-то такое мелькает. Заинтересованность? Удивление? Сложно сказать. Его эмоции закрыты от меня какой-то способностью.
— Допустим, — сухо произносит Рогар. — Высшее руководство межзвёздных держав действительно активно обменивается разведданными. Звучат призывы к решительным действиям против кселари. Их вина кажется всем очевидной. Но откуда такая уверенность? Кто источник этой информации?
Делаю большие глаза, всем своим видом изображая недоумение:
— Разве вы не слышали? Хранители Равновесия первыми заявили о причастности яйцеголовых к атаке на Атарию и громче всех орут, что кселари — главные редиски. Уж не знаю, откуда у них подобная информация. Возможно сработали шпионы?..
Собеседник щурится. Прямо-таки вижу, как бешено крутятся шестерёнки у него в башке.
— Атария… — произносит он. — Произошедшее не похоже на атаку Суперновы одиночки. Скорее на прямое вмешательство Сопряжения. Ведь характер воздействия на тот материк идентичен тому, что происходит при включении новых миров в Сопряжение.
Романов тут же подаётся вперёд, раскрывая рот. Наверняка, хочет закидать ящера дипломатическими оборотами, чтоб увести разговор в сторону.
— Нет, — жёстко прерывает его глава Симмахии взмахом когтистой лапы, — я говорю не с тобой.
Перевожу взгляд с Романова на ксеноса. Ладно, хрен с ним. Сам выкручусь.
— Я был там. Лично. И видел, чьих рук это дело. Виноваты кселари.
Ящер скалится,
— А не стоишь ли ты сам за этими событиями, Егерь? Особенно с учётом того, что Непобедимые и Железный Рассвет внезапно вцепились друг другу в глотки прямо перед катастрофой. Война захлестнула Атарию ещё до того, как произошло непоправимое.
Усмехаюсь уголком рта:
— На этот вопрос вам может ответить Аларик Громовержец, по чьей просьбе я действовал на Атарии. Если Непобедимые и Железный Рассвет пали, то лишь потому что оказались слишком слабы. Мне ли напоминать вам главный принцип? «В Сопряжении есть место только сильному. Ибо он возьмёт всё сам».
Рогар недобро щурится. Сверлит меня немигающим взглядом, будто пытаясь в душу залезть. Наконец, лидер Симмахии подаёт голос:
— Допустим. Допустим… Кто-то действительно должен ответить за катастрофу на Атарии, и уже неважно, виноваты кселари на самом деле или нет. Довольно и того, что все остальные считают их виновными. Мы получили законное основание ударить по своим давним соперникам. Тем более они давно раздражают все значимые фракции. Единственная проблема заключается в том, что открытая война между межзвёздными державами противоречит законам Сопряжения. Прямое столкновение было бы… неразумным шагом.
Владимир осторожно кашляет в кулак:
— Позвольте заметить, что кселари не имеют официального статуса межзвёздной державы. Они не участвую в голосовании Содружества и намеренно дистанцируются от основных политических процессов, предпочитая роль молчаливых наблюдателей.
Покосившись на спутника, впечатлённо киваю.
— Это значит, — элегантно подхватывает Романов, — что правовой иммунитет на них не распространяется. Но даже если эта логика окажется ложной, сражаться будут не межзвёздные державы, а отдельные кланы, что разрешено правилами Сопряжения. Следовательно, это будет не галактическая война, а всего лишь серия локальных столкновений. Официально крупнейшие фракции будут лишь «поддерживать разные стороны» в этом конфликте, как и предписывается правилами Сопряжения. С юридической точки зрения это безупречная позиция.
Рогар морщится, потирая подбородок когтем. Видно, что наши доводы ему не по нутру, но и отмахнуться от них не может. Наконец, Суверен подаёт голос:
— Вы свободны. Аудиенция окончена.
Киваю, поднимаясь и спокойно роняю:
— Иногда полезно замедлиться, чтобы принять верное решение, а иногда стоит спешить, чтобы не упустить своё. Другие фракции не будут ждать вечно. Так или иначе кселари падут.
Ответа не слышно, ну и хрен хрен с ним. Своё дело я сделал.
Осталось дождаться, когда фитиль догорит.
Глава 23
Я стою у огромного окна в зале собраний, глядя на бесконечный пурпурный закат Увриксиара. Перед глазами расстилается причудливый пейзаж из изогнутых, словно в танце, деревьев с изумрудной листвой, прихотливо вырезанных скал и бархатисто-чёрных озёр. Небо над головой — невероятный коктейль из лилово-фиолетовых красок, прошитый золотистыми прожилками облаков. Завораживающее и пугающее зрелище. Чужое. Инопланетное в буквальном смысле.
Мой взгляд выхватывает отражение Гарма, входящего в комнату с выражением изумления на лице. Похоже, не один я до сих пор ошеломлён инопланетными красотами.