Мировая жила

Парсиев Дмитрий

– Меня зовут Вася, – сообщил он мужику.

– А меня Гунт, – охотно отозвался мужик.

Лошадка закатила телегу во двор крепкой избы со множеством пристроев. Все как положено: и амбар, и стайка, и птичник, и конюшня. Вася сразу спрыгнул, взялся помогать. Распряг лошадь, помог Гунту перетащить мешки в амбар. Он не пытался понравится, ни на что не рассчитывал. Все как-то само собой выходило. Однако Гунт явно к Васе расположился.

– Вася, – позвал он тоже как само собой разумеющееся, –

Гета накрыла на стол…

Деревенские люди – простые. Два раза намекать не надо. Вася без лишних слов вошел в дом вслед за Гунтом. Женщина в шитой с украшениями, хотя и домотканой одежде, усадила, накормила, выставила на стол флягу и ушла. Гунт с Васей остались сидеть. Хозяин подливал себе из фляги нифрильного настоя, Вася вежливо, но твердо отказывался.

– Сын у меня… – поведал захмелевший от настоя Гунт, – Такой же…

– Какой? – осторожно уточнил Вася.

– С головой, с руками… а на месте ему не сиделось… – Гунт снова потянулся к фляге. Вася молча ждал, пока он отхлебнет еще настоя.

– Тоже в пираты пошел, – с пьяной откровенностью поделился Гунт, – Тока не вернулся он.

– Ну, мало ли куда его забросило…

– Да ладно… сгинул он, – убежденно заявил Гунт, – Семь лет прошло. Был бы жив, домой дорогу нашел бы.

Вася помалкивал, но хозяин вдруг тоже надолго замолчал. Тогда Вася попытался развить разговор:

– А что же именно в пираты? Село у вас вроде доброе. Не бедствуете. Что за необходимость?

– Так вот и я так считаю. Живем не впроголодь. Ну скажи мне, а? Скажи, чего еще надо?

Вася понимал, вопрос не из тех, что требует ответа, а потому смолчал.

– А я тебе скажу! – Гунт нахмурился, взгляд его стал недобрым, – Насмотрелся он имперской хроники. Поманили его… Мол мы тут в навозе сидим, а там жизнь веселая да богатая. А он, дурак, наслушался. Хотя… не совсем, конечно, дурак. Так и сказал мне: «я, отец, понимаю, в городе искать нечего». Ну, я и успокоился, думал, парень все понял и мысли дурацкие из башки выкинул. А он вишь, оказывается, решил в пираты податься…

– Имперской, значит… насмотрелся… – попытался Вася навести разговор, ожидая, что Гунт начнет империю ругать.

– А-а. Куда ж тута денешься! – Гунт глотнул, припечатал кружку об стол. Потряс в воздухе сжатыми кулаками и вдруг ни с того ни с сего начал за империю заступаться, – Мы везде империя! И там империя, и здесь…

– В смысле? Где там? – не понял Вася.

– Ты чего же? – вопросом на вопрос ответил Гунт, – Прошлого воплощения не помнишь совсем?

– Ну… как, то есть, совсем… – состорожничал Вася, – Кое-что по отдельности… Одно… другое…

– Ладно. Ты молодой просто еще. Потом вспомнишь… а пока дядя Гунт тебе расскажет, как

я сынку своему рассказывал… только тот слушал меня в пол-уха. А ты слушай! Потом добрым словом припомнишь.

Вася показал всем видом, что слушать готов в оба уха.

– Говорят, – начал Гунт, – Что здесь на Ниферии есть еще один континент. А воплощаются на нем такие, что спускаются из верхнего мира Поселенной. Там даже правят сорок восемь правителей, ровно по числу миров, из которых поселенцы приходят…

– Как это, из верхнего? – Вася понял, что Гунт говорит о его родном континенте, но про множество «верхних» миров слышал впервые, – Погоди, я запутался, Поселенная – это вселенная?

– Называй как хошь. Хошь, – Вселенная, хошь, – Поселенная. Так и так, она заселена вся как есть.

– Вон че! – поразился Вася.

– Ты не перебивай меня, парень, – пресек его Гунт, – Дослушай… Неважно это как назвать. Из верхних миров, из легких миров… Важно другое. Эти сюда в Ниферию, она как бы средним миром считается, приходят на испытание. Для них этот мир тяжелый, плотный, несовершенный… Понимаешь?

– Понимаю, – осторожно и не совсем уверенно ответил Вася.

– Ни черта ты не понимаешь, – с пьяной убежденностью заверил Гунт и снова отхлебнул, – Потому как мы, в отличие от этих, выходцы из нижнего мира! Для нас этот мир – верхний! Мы сюда приходим снизу. Для нас попасть в этот мир – вроде как награда за заслуги. Вроде как на курорт-санаторий…

– Ты извини, Гунт, – Вася постарался выразить свое сомнение как можно мягче, – Все относительно, конечно, но по твоей крестьянской натруженной руке не скажешь, что ты на санаторий заселился.

Гунт вдруг разом помрачнел.

– Гунт, ты чего? Извини, если обидел ненароком.

– Все в порядке, – Гунт грустно улыбнулся, потрепал Васю по загривку отечески, – Просто сынка своего вспомнил… Ты верно подметил, Вась. Глупо думать, что, если ты попал в верхний мир, осталось только расслабиться и получать удовольствие. В любой мир мы приходим для труда, для борьбы… Мой балбес этого так и не понял… Все стремился к легкой жизни…

Вася пожал плечами. Не знал, что на это сказать.

– Да, все относительно. Вот скажем в нашем мире угля – как грязи. Ты этого не помнишь сейчас. Потом вспомнишь, – Гунт явно считал Васю своим «соплеменником», – Один только уголь под ногами, – припоминая родной мир Гунт даже взглядом потеплел, – Недаром его называют миром вечного пламени. А здесь наш уголь превращается в нифрил – прочнейшее вещество с особыми свойствами. Так-то вот.

– А разве можно нифрил, ну в смысле, который уголь, из одного мира в другой перетащить? – усомнился Вася.