Mirror
Шрифт:
Надо разобраться....
* *
– Ей так плохо? – Гин все так же сидел на полу библиотеки, держась одной рукой за живот. – Гин, она приперлась к нам в три часа ночи пьяная, кормила Аки какой-то сладкой хренью, марципаном, вроде, ошибочно полагая, что это колбаса, а потом разревелась так, что мы с Ками ее только в пять утра уложили. И знаешь что, Гин, помимо того, что я отчаянно борюсь с желанием пару раз тебе врезать на слезы няньки, так я из-за тебя сегодня спал два часа и у меня под боком не вертелась мелочь, под названием
Гин как-то грустно захихикал.
– Бросил только Син — взбесил всех троих... Цепная реакция какая-то...
====== 270 глава “Скрытые желания” ======
Гин кинул в банку кисти, вытирая руки, огляделся. Вздохнув, он отступил на пару шагов назад, глядя на законченную картину, стоявшую на мольберте.Он покачал головой, зарылся рукой в свои рыжие волосы.
Он хотел закончить раньше, хотел подарить ей... Её портрет. И что делать с ним теперь? Выбросить? Будет больно смотреть на ее лицо, уже больно...
– Отдам Саю, за меня подарит...
Он взглянул на испачканные руки, понимая, что и волосы руками испачкал... Нет, до того, как пачкался Сай, ему еще очень далеко. Но это не так уж и плохо, а Сая иногда жалко бывает, когда он пытается отмыть руки... Хотя что, его одежду, кажется, отстирать вообще невозможно.
Гин усердно вытирал руки, когда в его комнату постучали. Вздохнув, он беспомощно уставился в потолок. Спрыгнув с подоконника, он подошел к двери, открывая и... застыл.
– Син?... – тихо произнес он, пораженно уставившись на девушку.
Она стояла перед ним, спокойно глядя в его серые глаза из-под очков. Парень невольно оглядел ее. Джинсы, кеды, черная футболка. Син скрестила руки на груди, задевая пальцами висевшие на шее голубые наушники. За ее спиной кожаный рюкзачок. Гин отвлекся, встряхнув головой.
– Что ты... – Это правда?
Рыжий удивленно захлопал глазами, а девушка продолжала сверлить его взглядом карих глаз.
– О чем ты?- он всеми силами пытался сделать вид, что не понимает, о чем она, но это было сложно. – Не прикидывайся идиотом!
Парень молча окинул ее взглядом, отступил на шаг.
– Проходи.
Хмыкнув, Син зашла в его комнату, слыша, как за ней закрывается дверь.
– Ты уезжаешь? – Да... – И... Ты не сказал мне?
Гин натянул на лицо самое безразличное выражение лица.
– А я должен был?
Девушка снова смерила его взглядом.
Красивые яркие рыжие волосы были испачканы краской, на щеке глубокая царапина, заклеенная пластырем. Хотелось спросить, откуда она, но Син и так догадывалась...
– Вообще-то до вчерашнего дня я считала себя твоей девушкой! – Син...
Ты не понимаешь... – Но очень хочу понять. Объясни мне, что происходит? Сначала ты бросаешь меня, как последнюю дуру, потом
Гин вздрогнул, взглянул на девушку...
– Ты оправдывался... – Син смотрела куда-то в сторону. – Хотя я тебе уже никто, я просто спросила, почему ты мне не сказал и... И бросил меня тоже потому, что уедешь?
Рыженький сузил глаза, тихо хмыкнул.
– Бросил и бросил. Тебе уже не должно быть разницы. – А мне есть!
Рыжий вздрогнул. Кажется, впервые она повысила голос на него.Хотя нет, не впервые, но он не замечал... Ее крики были примерно такими: “Рыжий, поставь прилипалку!”, “Рыжий, прекрати меня щекотать!” и так далее... Но не то, что сказала она сейчас...
Син смотрела на него каким-то растерянным взглядом, словно и не зная, что ей говорить дальше.
– Если ты уедешь...
– она осеклась.
А что, если он уедет? Что тогда? Ему же все равно. Ему не пригрозить своей обидой. Они никто друг другу, так что же?
– Если уедешь, то мы никогда больше не увидимся..
В комнате повисло молчание. Гин оглядел ее с ног до головы, сидя на подоконнике, скрестив на груди руки.
– Мне нужны эти гребанные курсы. И я еду.
Она подняла голову, глядя прямо ему в глаза.
– Тебе все равно? – Да, черт возьми!! Я сказал, что поеду! – он разозлился, стукнул кулаком по подоконнику, поднявшись на ноги. – Но Гин!! – Хочешь поговорить об этом?!Давай я тебе снова объясню все с самого начала!? – Гин злился, действительно злился.
А почему? Он сам не знал. Боялся, что она уговорит его остаться. Боялся, что всю ту боль, что он причинял ей, все было зря.
– Погоди, Гин! – Нет уж, на этот раз мы все решили, ты ведь этого хотела!
Он начал быстро расхаживать по комнате, кидая в банку рассыпанные кисти, закрывая краски, стирая эти самые каски с мольберта, подоконника, с рыжих волос...
– Хочешь знать, почему я уезжаю!? Потому что хочу добиться от этой жизни чего-нибудь большего! Такой ответ устраивает!? – Гин, хватит!! Я хочу нормально поговорить!! – Нормально!? Да куда уж нормальнее! – Гин. Если ты поедешь, то это навсегда. Потому что... – Она все так же растерянно оглядывается. – Да что, если ты вдруг решишь, что это никак не вклеивается в твою жизнь!? Ты на год уезжаешь!? А что, если этот год превратиться в вечность!? – Поэтому, Син, – он чуть успокоился, оглянулся на нее. – Ты теперь не моя девушка.