Миры Альфреда Бестера. Том 1
Шрифт:
Грозное рычание ярости и ужаса встретило появление Фойла, когда он, весь в черном, испуская из бездонных глаз бледные лучи света, спокойно шел к квартире Робин Уэднесбери. Железное самообладание, вошедшее в привычку, придавало ему отрешенный вид.
— Если она мертва, — думал он, — мне конец. Без нее я пропал. Если она мертва…
Квартира Робин, как и весь дом, была буквально выпотрошена. В полу гостиной зияла огромная рваная дыра. Фойл искал тело. На постели в спальне возились женщина и двое мужчин. Женщина закричала. Мужчины взревели и бросились на Фойла. Он отступил назад и нажал языком
В результате окружающий мир мгновенно застыл. Звук превратился в басовитое урчание. Цвета сместились по спектру в красную сторону. Двое атакующих плыли с сонной медлительностью. Фойл расплылся в молниеносно двигающееся пятно. Уклонился от застывших кулаков, обошел мужчин сзади и по одному швырнул их в дыру. Они медленно опускались вниз, разверзнутые рты испускали утробное рычание.
Фойл смерчем обернулся к сжавшейся на постели женщине.
— Здблтл? — взвыло расплывчатое пятно.
Женщина завизжала.
Фойл снова нажал языком на верхние резцы. Окружающий мир резко ожил. Звук и цвет скачком вернулись на свои места. Тела двух шакалов исчезли в дыре и с грохотом упали на пол этажом ниже.
— Здесь было тело? — мягко повторил Фойл. — Тело молодой негритянки?
Женщина казалась невменяемой. Он схватил ее за волосы и встряхнул. Затем кинул в дыру — В это время из коридора появилась толпа с факелами и импровизированным оружием. Джек-джантеры не были профессиональными убийцами. Они всего лишь мучили беззащитные жертвы до смерти. — Не досаждайте мне, — тихо предупредил Фойл, роясь в груде мебели и одежды в поисках ключа к судьбе Робин.
Толпа подвинулась ближе, подстрекаемая головорезом в норковом манто и воодушевляемая доносящимися снизу проклятьями. Предводитель швырнул в Фойла факел. Фойл снова ускорился. Джек-джантеры превратились в живые статуи. Фойл взял ножку стула и спокойно стал бить едва двигающиеся фигуры. Повалил бандита в норке и прижал его к полу. Потом нажал на верхние зубы.
Мир ожил. Шакалы попадали. Их предводитель ревел.
— Здесь было тело, — с окаменевшей улыбкой проговорил Фойл. — Тело негритянки. Высокой. Красивой.
Бандит корчился, извивался, пытаясь дотянуться до глаз Фойла.
— Я знаю, что вы обращаете на это внимание, — терпеливо продолжал Фойл. — Некоторым из вас мертвые девушки нравятся больше живых. Здесь было тело?
Не получив удовлетворительного ответа, он схватил пылающий факел и поджег норковое манто. Потом поднялся и стал наблюдать с отрешенным интересом. Бандит с воем вскочил, споткнулся у края дыры и, охваченный пламенем, полетел в темноту.
— Так было тело? — проводив его взглядом, тихо спросил Фойл и покачал головой над ответом. — Не очень искусно, — пробормотал он. — Надо уметь извлекать информацию. Дагенхем мог бы кое-чему меня научить.
Фойл джантировал и появился в Грин Бэй, так явственно воняя палеными волосами и обугленной кожей, что ему пришлось зайти в местный магазин Престейна (камни, украшения, косметика, парфюмерия) за дезодорантом. Местный мистер Престо очевидно лицезрел прибытие Пятимильного Цирка и узнал его. Мгновенно Фойл сбросил отрешенное спокойствие и превратился в эксцентричного Формайла с Цереса. Он
Старший клерк в Архиве ничего не знал, поэтому был упрям и несговорчив.
— Нет, сэр. Документы Архива не разрешается просматривать без надлежащего ордера. Это мое последнее слово.
Фойл посмотрел на него остро, но беззлобно. Астеничный тип, определил он. Худой, тонкокостный, немощный. Эгоист. Недалек. Педантичен. Сух. Неподкупен. Слишком сдержан и нетерпим. Это брешь в его броне. Через час в Архиве появились шесть лиц женского пола, щедро наделенных пороками. Через два часа, одурманенный и соблазненный плотью и дьяволом, клерк выдал нужную информацию. Жилой дом открыли джек-джантеры после взрыва газа пару недель назад. Всех квартирантов переселили. Робин Уэднесбери находится на принудительном лечении в госпитале милосердия близ Железной Горы.
— Принудительное лечение? — недоумевал Фойл. — Почему? Что она сделала?
Организация Рожественского Бардака в Пятимильном Цирке заняла тридцать, минут. В нем приняли участие музыканты, певцы, актеры и толпа — все, кто знал координаты Железной Горы. Ведомые своим главным фигляром, они джантировали с шумом, фейерверками, горячительными и дарами. Прошествовали через город с безудержным весельем и плясками. Ворвались в госпиталь милосердия вслед за Санта Клаусом, ревущим и скачущим с отрешенным спокойствием печального слона. Санта Клаус перецеловал сестер, напоил сиделок, щедро одарил пациентов, забросал пол деньгами из большого мешка, висящего за спиной, и внезапно исчез, когда дикий разгул достиг таких высот, что прибыла полиция. Впоследствии обнаружилось: исчезла также одна пациентка, несмотря на то, что была оглушена наркотиками и не могла джантировать. Собственно говоря, она покинула госпиталь в мешке Санта Клауса.
Фойл джантировал вместе с ней на госпитальный двор и там, в укрытии сосновых крон под морозным небом, помог ей выбраться из мешка. В белом грубом больничном белье она была прекрасна. Фойл, сбросивший свой шутовской наряд, смотрел на нее, не отрывая глаз.
Девушка была озадачена и встревожена, ее мысли метались как языки раздуваемого ветром костра. «Боже мой! Что произошло? Снова шакалы? Музыка. Буйство. Почему в мешке? Что ему от меня надо? Кто он?»
— Я Формайл с Цереса, — сказал Фойл.
— «Что? Кто? Формайл с… Да, конечно, понимаю. Шут. Паяц. Вульгарность. Непристойность. Слабоумие. Пятимильный Цирк.»О, Господи! Я опять не сдерживаюсь. Вы слышите меня?
— Я слышу вас, мисс Уэднесбери, — тихо проговорил Фойл.
— Зачем вы это сделали? Что вам от меня нужно? Как…
— Я хочу, чтобы вы на меня посмотрели.
— «Бонжур, мадам. В мешок, мадам. Оп! Посмотрите на меня».Я смотрю, — сказала Робин, пытаясь справиться с круговертью мыслей. Она вглядывалась в него и не узнавала. «Это лицо. Я видела такое множество ему подобных. Лица мужчин. О, Господи! Черты мужественности. На уме одна случка».