Миры Альфреда Бестера. Том 1
Шрифт:
— Знак?… — выдохнул Фойл. — Ответ, который я ищу? Он схватил тяжелый сейф прежде, чем кто-нибудь успел пошевелиться. Джантировал сотню ярдов на остатки кафедральных ступеней. И там, на виду у всей толпы, открыл ящик. Вопль ужаса сорвался с губ сотрудников Разведки. Они знали об его содержимом.
— Фойл! — бешено закричал Дагенхем.
— Ради бога, Фойл! — заревел Йанг-Йовил. Фойл вытащил кусочек ПирЕ — цвета кристаллов иода, размера сигареты… один фунт твердого раствора трансплутониевых
— ПирЕ! — выкрикнул он, обращаясь к толпе. — Держите его! Это ваше будущее. ПирЕ! — Он швырнул кусочек в гущу людей и добавил: — Сан-Франциско!
Фойл джантировал в направлении Сент Луис-Денвер-Сан-Франциско. Там было четыре часа пополудни. Улицы кипели озабоченно снующими служащими.
— ПирЕ!! — взревел Фойл. — Его дьявольская маска налилась кровью и устрашающе горела. — ПирЕ… Он ваш. Заставьте их рассказать вам, что это… Ном! — обратился он к прибывшим преследователям и джантировал.
В толпе оцепеневших от ужаса лесорубов, торопящихся к своим бифштексам с пивом, возникла кошмарная фигура с тигриным оскалом. Фигура размахнулась и бросила что-то в гущу людей.
— ПирЕ! Эй, вы там, слышите меня? ПирЕ! Хватайте — и без вопросов. Слышите там, вы? Пусть вам расскажут про ПирЕ, и все!
Дагенхем, Йанг-Йовил и прочие, джантирующие за Фойлом с секундным опозданием, услышали: — Токио, Императорская площадка!
Он исчез за миг до того, как до него долетели их пули.
Фойл побывал в Бангкоке, где дождь лил как из ведра, в Дели, где бушевал муссон… преследуемый по пятам гончими псами. В Багдаде в три часа ночи его встретили с пьяным умилением завсегдатаи ночных баров, джантирующие вокруг света, вечно опережая время закрытия на полчаса. В Лондоне и Париже стояла полночь. Шумные толпы на Елисейских Полях и Пикадилли бурлили, как море, от странных действий и страстных призывов Фойла.
Проведя своих преследователей за пятьдесят минут почти полный путь вокруг света, Фойл позволил им в Лондоне настичь себя, повалить, вырвать из рук сейф из ИСИ и пересчитать оставшиеся кусочки ПирЕ.
— Для войны осталось достаточно. Вполне достаточно для полного уничтожения… если посмеете. — Фойл смеялся и рыдал в истерическим триумфе. — Миллиарды на оборону, ни гроша на выживание…
— Ты понимаешь, что ты наделал, убийца? — закричал Дагенхем.
— Я знаю, что сделал.
— Девять фунтов ПирЕ разбросаны по миру! Одна мысль, и мы… Как забрать его, не говоря им правды? Ради бога, Йео, осади эту толпу. Они могут услышать.
— Это выше наших сил.
— В таком случае джантируем.
— Нет! — прорычал Фойл. — Пусть слышат. Пусть слышат все.
— Ты сошел с ума. Только безумец дает заряженный револьвер несмышленному ребенку.
— Прекратите
— Господи, да он на самом деле потерял рассудок.
— Разве? Я вернул жизнь и смерть в руки людей. Простого человека слишком долго бичевали и вели такие одержимые, как мы… необузданные, неукротимые люди… люди-тигры. Они все время подхлестывали мир. Мы все тигры, все трое. Но кто мы такие? Какое право мы имеем решать за всех? Пусть мир сам выбирает между жизнью и смертью. Почему мы навьючены такой ответственностью?
— Мы не навьючены, — тихо пробормотал Йанг-Йовил. — Мы одержимы. Мы вынуждены принять ответственность, которой страшится средний человек.
— Так пускай перестанет страшиться, увиливать! Пускай прекратит перекладывать свой долг и свою вину на плечи первого попавшегося выродка, который поспешит принять их на себя. Или нам суждено вечно быть козлами отпущения?
— Будь и ты проклят! — бушевал Дагенхем. — Неужели до тебя не доходит, что людям доверять нельзя?! Они сами не знают, чего им надо!
— Так пусть узнают или сдохнут! Мы все в одной упряжке. Будем жить вместе или вместе умрем.
— Хочешь сдохнуть из-за их невежества?! Тебе придется найти способ собрать все кусочки ПирЕ, не взлетев на воздух.
— Нет. Я в них верю. Я сам был одним из них до того, как стал тигром. И каждый может стать необыкновенным, если его встряхнуть, как меня, если его пробудить.
Фойл неожиданно вырвался и джантировал в бронзовую голову Эроса, пятьюдесятью футами выше Пикадилли, откуда яростно завопил:
— Слушайте меня! Слушайте все! Буду проповедь читать, я!
Ему ответил снизу дружный рев.
— Вы свиньи, вы. Вы гниете, как свиньи, и все. В вас есть многое, вы же довольствуетесь крохами. Слышите меня, вы? У вас есть миллионы, а вы расходуете гроши. В вас есть гений, а мыслей что у чокнутого. В вас есть сердце, а вы чувствуете лишь пустоту… Вы все. Каждый и всякий.
Его осыпали насмешками. Над ним глумились. Он продолжал со страстной, истеричной яростью одержимого.
— Нужна война, чтоб вы раскошелились. Неужели нужен хлыст, чтобы вы соображали. Нужен вызов, чтобы пробудить гений… Остальное время вы пускаете слюни.
Лентяи! Свиньи, вы все! Ну, хорошо, вызываю вас, я! Сдохните или живите в величии. Сдохните, сволочи! Будьте вы прокляты, или придите ко мне, Гулли Фойлу, и я сделаю вас великими. Я помогу вам встать на ноги. Сделаю вас людьми!