Миры Альфреда Бестера. Том 3

Бестер Альфред

— Но представление об отце искажается, делается жутким и уродливым…

— Что объяснимо с позиций психодинамики,

субадар. Сын и отец — смертельные враги и борьбе за мать.

— Этого я и опасался. Видите? Это Гаруда — индуистский бог разрушения. Таким отцом для себя увидел меня Голем.

— Внезапное ощущение опаляющего жара. Очень неприятно. Можете ли вы объяснить, доктор, прошу вас?

— Элементарно: Голем дошел до красной границы спектра и перешел в инфракрасную область. Это жаркие края.

— Значит, мы уже покинули видимую часть спектра?

— Да.

— Любопытно. Что он надеется отыскать здесь? А теперь странная вибрация, доктор Шима.

— Распространяющиеся радиоволны — какие угодно, от коротких и вниз. Какими их воспринимает Голем, Индъдни?

— В простых геометрических образах. Какое поле деятельности для критика изобразительных искусств, не так ли?

— Великий Дэва в Поднебесье! Он беснуется и вошел в звуковую область.

Гретхен перехватила микрофон.

— Но ведь когда Голем пытался напасть на меня и заговорил дикими перевертышами, вы сказали, что это существо «вне интеллекта». Ваши слова, субадар?

— Верно, мадам, и продолжается тарабарщина. Он воспринимает только образы и обрывки слов.

— Не понимаю.

— Я попытаюсь прояснить необычайное восприятие Голема, как я его ощущаю, госпожа Нунн. Вы читаете ноты?

— Да, чужими глазами.

— А когда вы читаете с листа, вы слышите внутри себя мелодию?

— Да.

— Прошу вас, постарайтесь представить кого-то, кто не может читать ноты, но разглядывает их. Такой человек что-то услышит?

— Нет, ничего.

— А что он увидит?

— Только линейки, точки, кружочки, а кроме того странные значки и символы.

— Благодарю вас. Именно таким образом Голем-100 и воспринимает сейчас те звуки, посредством которых мы общаемся.

— Он не может найти пристанище, дом, отца, мать, никакого прибежища… Он проиграл битву за свое существование. Мы идем…

—

Не осталось ничего.

Глава 21

Индъдни, вымотанный до предела, развалился в глубоком кресле, особо предназначенном для туши ДОДО. Они находились в кабинете Ф. Г. Лейца, в окружении мелькающего калейдоскопа рыбок. По стенам выстроились стеллажи с аквариумами, издававшими бульканье и шипение. Пока Гретхен и Шима разглядывали субадара, Лейц подошел к аквариуму, в котором ничего не было, кроме кристально-чистой воды и выбеленной веточки коралла. Он набрал в стакан воды из краника внизу аквариума и поднес стакан Индъдни. Проходя мимо аквариума с муреной, игриво постучал пальцем по стеклу, и рыбина попыталась схватить его за палец своими кошмарными зубами.

— Она у меня дрессированная, — сказал Лейц. Он вложил стакан в руку Индъдни. — Пейте с осторожностью. Это водка. Стоградусная.

Индъдни был не только совершенно разбит — у него полностью нарушилась координация. Первый глоток он попытался сделать у дальнего края стакана, преуспев лишь в том, что пролил водку на себя. Затем повернул стакан в руке на девяносто градусов, но снова попытался сделать глоток не с того края. Наконец в его затуманный мозг что-то дошло, и ему удался первый глоток, потом еще, а за ними последовал и весь стакан. Субадар шумно выдохнул.

— Спаси Боже, Лейц-доктор. Очень себя нудил. Нуждал. Нуждался, так? — Он улыбнулся Гретхен и Шиме. — Итак. Алханд-сарангдхариндъдни оказался не таким уж непробиваемым, как думал Салем Жгун, верно? При въезде в страну иностранец должен полностью сообщить свое имя. — Он вернул стакан Лейцу. — Мнохо лагодарен возлюбленный Господин Шива все наконец закончено.

Гретхен стиснула руки.

— Так Голем ушел, субадар?

Индъдни сделал усилие, стараясь говорить внятно:

— Шка… скорее, скажем, потух.

— Но он сгнил, грязная тварь?

— Трудно сказать с уверенностью. Поразительное создание не оставило corpus vile [94] .

Шима все еще не был удовлетворен.

— Почему вы не уверены, Индъдни?

— Алханд-сарангдхариндъдни полным именем весьма неловко ощущает если ученую научность с экспертом обсудить, Шима-доктор, но…

— Да? Но? Ну не тяните же!

— Мне показалось, что оно… Удалилось? Исчезло? Растворилось в Черной Дыре.

94

Разлагающегося трупа (лат.).

— Черт побери! — воскликнул Шима. — В Черной Дыре? В антимир?

— Если позволите, — Лейц прислонился спиной к аквариуму, в котором сотня неоновых рыбок образовала нимб вокруг его головы. — Проход сквозь Черную Дыру в антимир — это все еще теоретическая гипотеза. Никаких надежных фактов нет, есть лишь предположения о сжимающихся звездах. — Гигант возвел глаза к потолку, где парило чучело рыбы-черта, руля крыльями-плавниками в никуда. — Некоторые утверждают, что грандиозный взрыв в Сибири в 1908 году был вызван не падением метеорита, а блуждающей Черной Дырой.

— Так я ощутил нашим восприятием, Лейц-доктор. Гретхен набросилась коршуном:

— Нашевосприятие, субадар? А когда вы говорили из батисферы, то сказали «Мы идем»».

— Да, так, госпожа Нунн. «Мы». «Наши». Собственные чувства едва не отбыли целиком вслед за Големом.

— Но этого не случилось?

— Едва лишь. Затем я устранился. Шима присвистнул.

— Опишите это, Индъдни. Как это было? Индъдни прикрыл глаза, но прежде, чем он смог заговорить, Лейц задумчиво начал перечисление: