Миры Альфреда Бестера. Том 4
Шрифт:
— Что все это значит? — спросил он.
— Часть сюрприза. Рули на восток на Пятьдесят Вторую стрит.
Он с трудом тронулся с места и поехал на восток.
— Зачем ты переоделась в вечернее платье?
— Это платье для коктейля.
— Для чего?
— Для того, куда мы едем… Осторожно, Джим!
Она схватила руль и едва успела отвернуть от разбитой вдребезги мусоровозки.
— Приглашаю тебя в знаменитый ресторан.
— Есть?
—
Затормозил он отвратительно. Когда они вышли из машины, Майо остановился и начал старательно принюхиваться.
— Что это за запах? — спросил он.
— Какой запах?
— Сладковатый какой-то.
— Это мои духи.
— Нет, это что-то в воздухе, сладковатое и удушливое. Я когда-то встречался с таким запахом, но не могу вспомнить, где.
— Не бери в голову. Пойдем.
Она ввела его в ресторан.
— Сюда пускают только в галстуках, — прошептала она, — но, может быть, нам удастся обойтись без него.
На Майо не произвел впечатления ресторанный дизайн, он он был зачарован висящими в баре портретами знаменитостей. Он провел несколько минут, обжигая спичками пальцы, чтобы полюбоваться на Мел Аллен, Реда Бербери, Кази Стиггинса, Фрэнка Гиффорда и Рокки Марциано. Когда Линда, наконец, вернулась из кухни с горящей свечой, он нетерпеливо повернулся к ней.
— Ты раньше встречала здесь этих телезвезд? — спросил он.
— Да. Так как насчет выпивки?
— Конечно, конечно. Но мне бы хотелось немного поговорить о них.
Он подвел ее к табурету перед стойкой бара, сдул пыль и галантно помог ей усесться. Затем он перепрыгнул через стойку, вытащил носовой платок и профессионально навел на красное дерево глянец.
— Это моя профессия, — ухмыльнулся он и принял дружелюбно-безликое выражение бармена. — Добрый вечер, мадам. Приятная ночь. Что желаете?
— Боже, у меня в магазине был сегодня бурный день. Сухой «мартини». Лучше двойной.
— Конечно, мадам. Хлебец или маслину?
— Лук.
— Двойной сухой «Гибсон». Секундочку. — Майо пошарил на полке и, наконец, достал виски, джин, несколько бутылок содовой, содержимое которых, несмотря на запечатанные пробки, частично испарилось. — Боюсь, наш «мартини» несвежий, мадам. Может, желаете что другое?
— О, ну тогда, пожалуй, скотч.
— Содовая выдохлась, — предупредил он, — и нет льда.
— Ерунда.
Он ополоснул содовой стакан и налил виски.
— Благодарю. Налейте и себе, бармен. Как вас зовут?
— Меня зовут Джим, мадам. Нет, спасибо.
— Тогда бросай работу и присаживайся ко мне.
— Никогда не пью на работе, мадам.
— Можешь звать меня Линда.
— Благодарю вас, мисс Линда.
— Ты серьезно не пьешь, Джим?
— Да.
— Ну, за Счастливые Дни…
— И Долгие Ночи.
— Мне нравится. Это ты сочинил?
— Ну, вряд ли. Это обычная присказка барменов, специально для парней. Знаешь, а ты соблазнительна. Только не обижайся.
— Не обижусь.
— Пчелы! — воскликнул вдруг Майо.
Линда вздрогнула.
— Где?
— Запах. Как в улье.
— Да? Я не знала, — равнодушно сказала она. — Я, пожалуй, выпью еще.
— Подожди. Послушай, эти знаменитости… Ты действительно видела их здесь? Лично?
— Ну, конечно. За Счастливые Дни, Джим.
— Наверное, все они бывали здесь по субботам.
Линда задумалась.
— Почему по субботам?
— Выходной.
— А-а…
— А каких телезвезд ты видела?
— Каких только назовешь, — рассмеялась она. — Ты напоминаешь мне соседского мальчишку. Я всегда рассказывала ему о знаменитостях, которых видела. Однажды я рассказала ему, что видела здесь Джига Артура, а он спросил: «Вместе с его лошадью?»
Майо не понял сути, но, тем не менее, был уязвлен. Только Линда собралась его успокоить, как бар вдруг мелко затрясся и одновременно раздался далекий подземный гул. Он, казалось, медленно приближался, а затем стих. Сотрясение прекратилось. Майо уставился на Линду.
— Иисусе! Как ты думаешь, может быть, это рухнуло здание?
Она покачала головой.
— Нет, когда рушится здание, это всегда сопровождается ударом. Знаешь, на что это похоже? На подземку Лексингтон Авеню.
— На подземку?
— Ага. Местный поезд.
— Это безумие. Разве может работать подземка?
— Я и не говорю, что это она. Я сказала, что похоже. Налей мне еще, пожалуйста.
— Нужно поискать содовой. — Майо исчез и вновь появился с бутылками и огромным меню. Он был бледен. — Лучше возьми что послабее, Линда, — сказал он. — Ты знаешь, сколько стоит выпивка? Доллар семьдесят пять центов. Вот смотри.
— К черту цену! Жить так жить. Сделай мне двойное, бармен. Знаешь что, Джим? Если ты останешься в городе, я могу показать тебе, где жили все эти твои телезвезды… Благодарю. Счастливых Дней… Я могу взять тебя в рекламное агентство и показать их фильмы. Что скажешь об этом? Звезды, как… как Ред… как там его?