Миры Айзека Азимова. Книга 11
Шрифт:
— Организм? — Ву сохранял учтивость.
— Да, единый организм, который Марлена называет именем планеты, поскольку он однороден.
— Вы серьезно? — спросил Ву. — Откуда вам это известно?
— Главным образом от Марлены.
— Молодые женщины, — проговорил Ву, — иногда обнаруживают истерические…
Генарр поднял вверх палец.
— Не пытайтесь ей возражать. Я не уверен, что Эритро — этот самый организм — обладает чувством юмора. Все сведения мы получаем главным образом от Марлены, но не только от нее. Не успел Салтаде Леверетт
— Вы хотите сказать, что это не Марлена… — начал Фишер.
— Нет, Крайл. У Марлены есть определенные способности, но она не в силах причинить вред. Опасна Эритро.
— И как же мы можем избежать опасности? — спросил Фишер.
— Для начала прислушайтесь к мнению Марлены. И позвольте мне разговаривать с ней от лица всех. Меня Эритро по крайней мере знает. И поверьте, я тоже хочу спасти Землю. Я не хочу, чтобы погибли миллиарды людей. — Он повернулся к Марлене. — А ты понимаешь, что Земля в опасности? Твоя мать объясняла тебе, что близость Немезиды может погубить Землю.
— Я знаю, дядя Сивер, — грустно ответила Марлена, — но Эритро принадлежит лишь себе.
— Она может поделиться с тобой, Марлена. Ведь она же разрешила построить Купол. И мы вроде бы не мешаем ей.
— Но в Куполе меньше тысячи человек, и они никуда не выходят. Эритро не возражает против существования Купола, потому что там она может изучать человеческий разум.
— Тем больше у нее будет возможностей, когда сюда прилетят земляне.
— Все восемь миллиардов?
— Нет, конечно, не все. Они будут временно останавливаться здесь, а потом снова улетят. Я думаю, постоянно здесь будет находиться только часть населения Земли.
— Все равно это миллионы. Я уверена. Такое количество людей нельзя посадить под Купол и обеспечить едой, питьем и всем необходимым. Придется расселять их по Эритро, преобразовывать ее поверхность. Эритро не вынесет этого. Она будет защищаться.
— Ты уверена?
— Да. А как бы вы поступили?
— Но тогда погибнут миллиарды людей.
— Я ничем не могу помочь. — Марлена сжала губы, потом сказала: — Есть другой способ.
— О чем говорит эта девица? — буркнул Леверетт. — Какой еще другой способ?
Марлена покосилась на него и повернулась к Генарру.
— Я не знаю. Эритро знает. По крайней мере она утверждает, что знает, но не может объяснить.
Генарр поднял руки, предупреждая вопросы.
— Говорить буду я. — И спокойно сказал: — Марлена, не волнуйся. Не бойся за Эритро. Ты же понимаешь, что она в состоянии справиться с чем угодно. Скажи, как понимать твои слова, что Эритро не может объяснить?
Марлена
— Эритро известно, что знание присутствует здесь, однако у нее нет разума и опыта людей, она не умеет думать, как мы. Она не понимает.
— И это знание содержится в умах, присутствующих здесь?
— Да, дядя Сивер.
— И она умеет зондировать человеческие умы?
— Она может причинить им вред. Только мой мозг она в состоянии зондировать без риска.
— Надеюсь, что так, — сказал Генарр, — а ты обладаешь этим знанием?
— Нет, конечно, нет. Но она может использовать меня как инструмент для зондирования других разумов. Вашего. Моего отца. Всех.
— А это не опасно?
— Эритро полагает, что нет, но… ой, дядя Сивер, я боюсь.
— Безумие какое-то, — прошептал Ву, но Генарр торопливо приложил палец к губам.
Фишер вскочил.
— Марлена, нельзя…
Генарр махнул рукой.
— Ну что же делать, Крайл? Под угрозой жизнь миллиардов людей. Мы без конца говорим об этом. Пусть этот организм сделает то, что может. Марлена!
Глаза девушки закатились. Казалось, что она впала в транс.
— Дядя Сивер, — шепнула она, — поддержите меня…
Нетвердой походкой она подошла к Генарру — тот подхватил ее.
— Марлена… расслабься… все будет в порядке… И он осторожно опустился в кресло, поддерживая ее напрягшееся тело.
92
Это было похоже на бесшумную вспышку света, которая уничтожила мир. Все исчезло.
И Генарр уже не был прежним Генарром. Его личность словно перестала существовать. Только светящаяся сложная туманная сеть, состоявшая из нитей, которые увеличивались, росли и обнаруживали не меньшую сложность.
Они приближались и удалялись — и снова наплывали, как нечто, что было всегда и вечно пребудет. И движению этому не было конца.
И осыпались в отверстие, что ширилось им навстречу, но шире не становилось. Изменяясь без изменения. Маленькие клочья тумана, обнаруживающие в себе новую сложность.
А потом с болью — если Вселенная чувствовала боль, — с рыданием — если Вселенная ведала звук, — они начали тускнеть, перепутались, закружились, все быстрее и быстрее, стягиваясь в яркую точку, которая брызнула ослепительным светом и исчезла.
93
Вселенная навязчиво лезла в глаза.
Ву потянулся и спросил:
— Кто-нибудь еще ощутил это?
Фишер кивнул.
— Хорошо, я уверовал, — сказал Леверетт. — Но если это безумие, то мы все одновременно сошли с ума.
Генарр все еще держал Марлену, тревожно склоняясь над ней. Она прерывисто дышала.
— Марлена. Марлена…
Фишер с трудом поднялся.
— С ней все в порядке?
— Не могу сказать, — пробормотал Генарр. — Она жива, довольно и этого.
Глаза ее открылись. Отсутствующие, пустые, они смотрели на Генарра.