Миры Айзека Азимова. Книга 11
Шрифт:
— Неужели? Это было заметно?
— Легкий жест, вы человек вежливый и пытались его скрыть, но я заметила. А потом вы все время смотрели то на маму, то на меня. И еще тон, каким вы обратились ко мне. Все было ясно. Вы думали о том, что я не похожа на маму, и это вас расстроило.
Генарр откинулся на спинку кресла.
— Восхитительно.
Марлена засияла.
— Вы действительно так думаете, командир? Вы и в самом деле не обиделись? Вы рады, не ощущаете никакой неловкости? Вы первый. Даже моей маме это не нравится.
— Нравится
— Я всегда умела делать это. Только теперь научилась лучше понимать людей. По-моему, на это каждый способен — надо только внимательно посмотреть и подумать.
— Нет, Марлена. Ты ошибаешься. Люди этого не умеют. Так, значит, ты говоришь, что я люблю твою маму?
— Даже не сомневайтесь, командир. Когда она рядом, вас выдает каждый взгляд, каждое слово, каждый жест.
— А как ты полагаешь, она это замечает?
— Она догадывается, но не хочет замечать.
Генарр отвернулся.
— И никогда не хотела.
— Дело в моем отце.
— Я знаю.
Поколебавшись, Марлена проговорила:
— По-моему, она поняла бы, что ошибается, если бы умела видеть вас так, как я…
— К несчастью, она не умеет. Впрочем, мне приятно услышать это от тебя. Знаешь, а ведь ты красавица.
Марлена зарделась.
— Вы и в самом деле так думаете?
— Конечно!
— Но…
— Я ведь не могу солгать тебе и не буду пытаться. Лицо твое некрасиво, тело тоже, но ты красавица — остальное неважно. Ты же видишь, я говорю то, что думаю.
— Да, — ответила Марлена с внезапной радостью. На миг лицо ее действительно стало красивым.
Генарр улыбнулся в ответ.
— А теперь давай-ка потолкуем о комиссаре Питте. Теперь, когда я узнал, какая ты у нас проницательная юная дама, разговор этот для меня стал еще более важным. Не возражаешь?
Сложив руки на коленках, Марлена скромно улыбнулась и проговорила:
— Да, дядя Сивер. Вы не возражаете, если я так стану называть вас?
— Ни в коем случае. Я просто польщен. А теперь — расскажи мне о комиссаре Питте. Он распорядился, чтобы я всячески помогал твоей матери и предоставил ей все имеющиеся здесь астрономические приборы. Почему он это сделал?
— Мама хочет провести точные измерения траектории Немезиды среди звезд, а Ротор не может предоставить для этого надежную базу. Эритро больше подходит для таких наблюдений.
— А она недавно заинтересовалась этим?
— Нет, дядя Сивер. Она говорила мне, что давно уже собиралась заняться этим.
— Но почему же она только теперь прилетела сюда?
— Она давно просила, но комиссар Питт всякий раз отказывал.
— А почему он согласился сейчас?
— Потому что решил избавиться от нее.
— В этом я не сомневаюсь — она вечно досаждала ему своими астрономическими проблемами. Твоя мама могла давно
— Потому что еще больше он хотел отделаться от меня, — тихо ответила Марлена.
Глава 14
Рыбалка
29
После Исхода миновало только пять лет, но Крайлу Фишеру казалось, что все было невообразимо давно. Ротор остался в прошлом, в другой жизни, и Фишер уже стал сомневаться в собственной памяти. Действительно ли жил он на искусственной планете? В самом ли деле оставил на ней жену?
Отчетливо он помнил одну только дочь, иногда она представлялась ему уже не ребенком, а девушкой.
В последние три года его жизнь стала сумасшедшей: после того как земляне обнаружили Звезду-Соседку, ему пришлось посетить семь поселений.
Эти космические города были населены людьми с тем же цветом кожи, что у него, они говорили на родном ему языке и принадлежали к близким культурам. (Так уж богата Земля. Род людской многолик, и на планете-матери нетрудно подобрать агента, внешне похожего на жителя любого из поселений.)
Конечно же, абсолютно сойти за местного жителя он не мог. Одного внешнего сходства оказывалось мало, всегда его выдавал акцент и неуклюжесть, ведь в поселениях была разная сила тяжести. Он не умел, как поселенцы, плавно скользить там, где тяжесть была мала. Так что, где бы ни случалось бывать Фишеру, он всегда чем-нибудь выдавал себя и поселенцы его сторонились — а ведь ему всякий раз приходилось проходить и карантин, и установленную медобработку, чтобы попасть внутрь очередного поселения.
В поселениях он гостил недолго — несколько дней, самое большее — недель. Оставаться там надолго, а тем более заводить семейство, как это было на Роторе, необходимости не было. Ведь гиперпривод улетел вместе с Ротором, и других важных заданий не было, а может быть, Крайлу просто их не поручали.
Он сидел дома уже три месяца. О новом задании его не извещали, а Крайл и не стремился торопить события. Он так устал от вечных скитаний, устал чувствовать себя чужаком среди поселенцев, устал изображать туриста.
Старый друг и коллега Гаранд Уайлер тоже вернулся из очередной командировки и теперь сидел у Крайла дома и смотрел на него усталыми глазами. Свет лампы отразился в его темной кисти, когда он на миг поднес рукав к носу и опустил руку.
Фишер усмехнулся краешком рта. Жест этот успел стать привычным и для него. В каждом поселении был собственный запах: всюду выращивали свои растения, использовали свои приправы, свои духи, свои масла для машин. К запаху агент привыкал быстро, но когда возвращался на Землю, то обнаруживал, что весь пропитался запахом поселения. И можно было мыться, отдать в стирку всю одежду — запах назойливо преследовал, и от него нельзя было отделаться.