Миры душ. Испытание парагона

В загородном поместье Фольштейнов с самого утра начался переполох. Прислуга суетилась и бегала по всему дому, словно при пожаре. Хотя, некоторые из слуг действительно предпочли бы оказаться посреди огня. Причиной беспокойства стали роды, начавшиеся у Николь, дочери главы дома Фольштейн. К этому дню долго готовились. В поместье доставили все необходимое оборудование и пригласили лучших врачей. Однако никто не мог предсказать, когда именно начнутся схватки.

Николь оперативно отвели в специально подготовленную комнату, после чего врачи закрыли дверь

с внутренней стороны, чтобы никого не впустить внутрь. Снаружи оставили даже отца ребенка. Уильяму Ламперужу пришлось подыскать себе стул и ждать в коридоре. Его разозлило подобное поведение акушеров, ведь он пообещал, что не оставит Николь одну во время родов. А Ламперужи всегда держат слово, так учил его отец. Хотя… Уильям больше не принадлежит дому Ламперуж. Теперь он Фольштейн и однажды должен будет возглавить династию. Если, конечно, доживет до этого момента.

Однако обещание, данное Николь, все еще оставалось в силе. Уильям сосредоточился и выстроил мысленный маршрут до запертой комнаты. Затем он преодолел дверь и остановился в нескольких сантиметрах за ней. Дальше выстраивать путь было опасно: он не знал точное расположение объектов за дверью. Сложив в голове детальный маршрут, Уильям принялся вычерчивать пальцами в воздухе рунную последовательность. Ему требовалось соединить воедино несколько точек в пространстве, создав нечто вроде ретрансляторов. Каждая выводимая им руна являлась образцом точности и выверенности. Архитектура контура должна быть совершенной, иначе ничего не получиться. Только выстроив в голове граммотную модель и проведя все необходимые расчеты, можно сотворить то, что люди привыкли называть магией.

Наконец Уильям закончил рунную последовательность. Остался последний этап – подать энергию в контур. Обычно он использовал для таких импровизационных чар потенциал из большого перстня на левой руке. Он лично изготовил это кольцо специально для сбора псионической энергии. Однако сейчас Уильям решил не рисковать и использовал частицу своего личного ментального поля. Он направил потенциал в только что созданную им руническую конструкцию, и контур замкнулся. В этот же миг Уильям услышал крики своей жены, до этого заглушенные дверью. Поначалу он испугался, но постепенно взял себя в руки. Крики повторялись с определенной периодичностью, что говорило о подступающих схватках. Звук отлично передавался через заклинание, созданное Уильямом, поэтому он слышал абсолютно все, что происходило в комнате. Судя по коротким переговорам врачей, роды протекали хорошо. Николь тоже отлично держалась, однако Уильям по-прежнему хотел сдержать данное ей слово, а потому тихо, но четко произнес:

– Я с тобой.

Его голос был подхвачен рунным заклинанием и в тот же миг раздался в запертой комнате. Акушеры удивленно переглянулись, однако были вынуждены тут же вернуться к работе. Не было времени отвлекаться на подобные мелочи. Сам же Уильям больше ничего не говорил. Врачи понятия не имели о существовании магии, и для их же блага будет лучше, если все так и останется. Главное, что Николь услышала его голос. Теперь ей будет спокойнее, по крайней мере, на это надеялся Уильям.

Он продолжал терпеливо ждать и внимательно прислушиваться к происходящему. Наконец, сквозь пелену шума прорезался детский визг. Уильям непроизвольно улыбнулся, услышав плач своего новорожденного сына. Он поднялся с места и направился прямиком к запертой двери. Если врачи не пожелают пускать его, то он точно выбьет эту проклятую дверь. Акушеры

и так долго диктовали ему, что делать. Сейчас Уильям хотел любой ценой увидеть своего ребенка.

К счастью для медиков, они не стали тянуть, и отперли замок уже после первых настойчивых стуков в дверь. Уильям отстранил врачей и направился прямиком к кровати. Николь уже отключили от аппаратуры, и прямо сейчас она держала новорожденного ребенка, завернутого в полотенце.

– Посмотри на него, – сказала она, заметив мужа. – Глаза совсем как у тебя!

Уильям взял ребенка из рук жены и внимательно вгляделся в его лицо. На него с любопытством смотрели маленькие светло-голубые глаза, что были отличительным признаком рода Ламперуж.

– Он прекрасен, – улыбнулся Уильям.

– Мы должны дать ему имя, – внезапно сказала Николь.

Уильям резко помрачнел при этих словах:

– Мы уже много раз говорили с тобой, – начал он. – У нас нет на это права. Так решили главы домов.

– Никто не может запретить нам давать имя собственному ребенку! – возразила Николь.

– Они могут, – покачал головой Уильям. – Но не волнуйся, я сделаю все, чтобы сохранить нашего малыша. Мы дадим ему имя, когда все закончится. Когда я все закончу.

Молодой отец пристально всмотрелся в лицо сына и постарался как можно лучше запомнить его. Он понимал, что теперь долго не сможет увидеться с ним. Есть вероятность, что никогда уже не сможет. Однако он сделает все, чтобы вновь заглянуть в эти чистые наивные глаза. Даже если для этого придется сыграть в жестокую игру между великими семьями магов.

Четыре машины подъехали к парадному входу высокого небоскреба. Первыми из них вышли охранники, внимательно осмотревшие территорию вокруг. Когда все убедились, что опасности нет, из автомобилей вышли еще четверо. Они поздоровались друг с другом, а затем направились ко входу в здание. Там их уже ждал предварительно вызванный вниз лифт. Четверка зашла в него и буквально через минуту оказалась на самом верху небоскреба. Прямо напротив лифта располагался конференц-зал, в который вели широко распахнутые двери. Большую часть зала занимал широкий стол, рассчитанный на пять мест. Одно из них было уже занято. Завидев гостей, этот человек встал со своего места и вышел поприветствовать новоприбывших.

– Как же я рад, что вы все согласились навестить меня, – бодро произнес человек из конференц-зала. – Особенно рад видеть тебя, Альберт. Поздравляю с пополнением в семье!

– Это ведь и для тебя праздник, Оскар, – ответил Альберт Фольштейн. – Ты тоже стал дедушкой.

– Что правда, то правда, – с улыбкой согласился Оскар Ламперуж.

– Присоединяюсь к поздравлениям, – коротко поклонился один из четверки.

– А ты как всегда сдержан, Кенши, – усмехнулся Оскар. – Всегда уважал за это дом Арамаки. Вот бы и Малковы чему-нибудь у вас научились.

– Позволь мне заниматься вопросами своей семьи, – с небольшой ноткой угрозы произнес Эраст Малков. – Поучи еще Исаака, как ему себя вести.

– Э, нет, – покачал пальцем Исаак Бергман. – Это у тебя проблемы с манерами, не приплетай сюда меня.

Малков решил перевести тему:

– Однако Оскар пригласил нас явно не для того, чтобы обсудить мои манеры. Не пора ли уже перейти к делу?

– Верно, – согласился Ламперуж. – Присаживайтесь за стол. Там все и обсудим.

Каждый из собравшихся занял отведенное ему место. Когда все уселись, Оскар вновь взял слово: