Миры Джона Уиндема, том 2
Шрифт:
– Я?.. Я не уверена.
– Точно знаю, я бы рычал от возмущения. Меня бьют ниже пояса, я знаю – кто и поэтому могу сориентироваться и дать сдачи. Но так, как это происходит сейчас, когда у меня только смутное представление – «кто» и никаких предположений – «как», я весь холодею при мысли – «почему». Вот так, Фил, если тебя это интересует.
Она крепко сжала мою руку.
– Как я рада, Майк. Вчера я вдруг почувствовала себя такой одинокой.
– Хорошая моя, это всего лишь напускная небрежность, защитная
– Я это запомню, – произнесла Филлис со значением, но я не уверен, что правильно ее понял.
Гости врывались в наше уединение стихийным бедствием – всегда посреди ночи, как гром средь ясного неба. То они неверно рассчитали время, то – переоценили возможности автомобиля, то еще что, но обрушивались они, как тайфун, вечно голодные, с одной мыслью об яичнице с беконом.
Гарольд и Туни не явились исключением. В субботу, часа в дна ночи, меня разбудил визг тормозов их машины. Выйдя на улицу, я увидел, что Гарольд уже вытаскивает из багажника вещи, а Туни подозрительно озирается по сторонам. Увидав меня, она воскликнула:
– О, это действительно здесь! Я только что говорила Гарольду, что мы, наверное, ошиблись, потому что…
– Да-да, конечно, – начал я оправдываться, ведь Туни была у нас впервые, – стоило бы посадить парочку розовых кустов. Все от нас только этого и ждут… кроме соседей.
– Я говорил ей, – пробурчал Гарольд, – но она не поверила.
– Ты мне всего лишь сказал, что в Корнуэлле роза – это не роза.
– Да, – подтвердил я, – здесь так называют вереск.
– А почему бы тогда для ясности не переименовать дом в коттедж Вереска?
– Проходите, – сказал я, закрывая тему.
Иногда просто диву даешься, почему твои друзья женятся на тех, на ком женятся. Я знаю, как минимум, трех девушек, которые составили бы Гарольду великолепную пару: одна, например, могла запросто сделать ему карьеру, другая… ну, да ладно. Туни, безусловно, красивее, но… есть, на мой взгляд, некоторое различие между комнатой, в которой живешь, и комнатой с выставки «Идеальный дом». Как говорит Филлис: «Откуда может взяться у девушки с именем Петуния то, чего не хватало ее родителям».
Подоспела яичница с беконом, и Туни пришла в восторг от нашего миланского столового сервиза. Она с расспросами накинулась на Филлис, а я тем временем решил разузнать у Гарольда, что ему известно об «усталости металла». Он работал в престижной конструкторской фирме в отделе конъюнктуры и ассортимента. Кое-что Гарольд должен был знать. Он бросил беглый взгляд на Туни – казалось, на всем белом свете ее интересует только сервиз.
– Нашей фирме это не нравится, – коротко сказал он и тут же переключился на неполадки своей машины.
Обычно такие разговоры невообразимо скучны, но в три часа ночи они прямо-таки действуют на нервы. Я уже
– Усталость металла! – Она захихикала.
Гарольд попробовал вмешаться.
– Мы говорили о моей машине, милая.
Но Туни машина не интересовала.
– Хи-хи, усталость металла, хи-хи… – Она явно напрашивалась ни вопрос.
Однако в четвертом часу ночи – не до расспросов. С нашей стороны – это не было невежливостью, обыкновенная самооборона. Гарольд поднялся со стула.
– Уже поздно, – сказал он, – пора…
Но Туни не из тех, кого легко смутить. Она принадлежала к тому типу женщин, которые считают, что их мужья, вступив в брак, уже один раз сваляли дурака, и не стоит ждать от них ничего путного впредь.
– Господи, – просвистела она, – неужели здесь верят этой чепухе?
Я поймал удивленный взгляд Филлис. Еще вчера я говорил, как газетчики здорово одурачили простаков, а тут, на тебе, Туни – первая же и опровергла меня.
– Но почему же? – возразила Филлис. – «Усталость металла» отнюдь не новое явление.
– Конечно, – согласилась Туни, – недурно сработано. В этот бред могут поверить даже вполне разумные люди. – Она обвела нас испытующим взглядом.
Мне захотелось возразить, но я вовремя посмотрел на Филлис. «Не суйся не в свое дело» – явственно читалось в ее глазах.
– Но это же официальная версия, – сказала она. – Все газеты…
– Ах, милочка, вы верите газетам?! Неужто? Конечно, без официального мнения – никак, но и то, они это сделали только потому, что дело в японцах. Ах, как это напоминает Мюнхен.
При чем тут Мюнхен? Я ничего не понимал.
– Поясни, пожалуйста. Я не поспеваю за твоей мыслью, – мягко попросила Филлис.
– Ну это же ясно, как божий день! Они сделали это один раз – им сошло с рук, но дальше будет хуже. Здесь обязательно надо занять твердую позицию. Политика соглашательства ни к чему хорошему не приведет, это факт. Мы давно должны были ответить на их провокации.
– Провокации???
– Ну да. Подводный Разум, болиды, марсиане и прочая ахинея.
– Марсиане??? – Филлис явно была ошеломлена.
– Ну, нептуняне, неважно. Не понимаю, почему его до сих пор не арестовали?
– Кого?
– Бокера, конечно. Говорят, едва его приняли в университет, как он тут же вступил в партию. С тех пор так и работает на них. Само собой, он не сам все это придумал, нет. Придумали в Москве и использовали Бокера, ведь он такой авторитетный ученый. История о Разуме под водой обошла весь мир, и множество народа поверило в этот бред. Но теперь с этим покончено. В задачу Бокера входило подготовить почву для… ну, вы меня понимаете.