Миры Джона Уиндема, том 4
Шрифт:
– Вы решили, что Чокки – «он», потому что так вам легче с ним общаться, – проговорила Мэри.
– Ну знаешь, такой чепухи… – начал я, но махнул рукой. По ее отсутствующему взгляду я понял, что зря потрачу время.
Она помолчала, подумала и медленно произнесла:
– Если это у него не пройдет, мы недели через две почувствуем, что и мораль, и медицина, и общество требуют от нас каких-то действий.
– Я бы держал его подальше от психиатров, – сказал я. – Когда ребенок знает, что он – «интересный случай»,
Она помолчала – наверное, перебирала в уме знакомых детей. Потом кивнула. И мы решили посмотреть, что будет дальше.
Однако все вышло не так, как мы думали.
Глава 3
– Тише! – заорал я. – Тише вы, оба!
Мэтью удивленно воззрился на меня, Полли – тоже. Потом и Мэтью, и Полли повернулись к матери. Мэри изо всех сил сохраняла безучастный вид. Губы ее чуть-чуть поджались, и, не говоря ни слова, она покачала головой. Мэтью молча доел пудинг, встал и вышел; от обиды он держался очень прямо. Полли прожевала последний кусок и громко всхлипнула. Я не растрогался.
– Чего ты плачешь? – спросил я. – Сама начала.
– Иди-ка сюда, – сказала Мэри, вынула платок, вытерла ей мокрые щеки и поцеловала. – Ну вот. Понимаешь, папа не хотел тебя обидеть. Он тысячу раз говорил, чтобы ты не задирала Мэтью. Особенно за столом. Говорил ведь, а?
Полли засопела. Она смотрела вниз и крутила пуговицу.
– Нет, правда, – сказала Мэри, – не ссорься ты с ним. Он же с тобой не ссорится. Когда вы ругаетесь, нам очень худо, да и тебе не сладко. Ну, попробуй, всем лучше будет.
Полли оторвала взгляд от пуговицы.
– Я пробую, мама! – заревела она. – Ничего не выходит.
Мэри дала ей платок.
– А ты еще попробуй, хорошо?
Полли постояла тихо, кинулась к выходу и выбежала, хлопнув дверью.
Я встал и закрыл дверь.
– Мне очень жаль, – сказал я, возвращаясь. – Мне даже стыдно, но сама посуди… За две недели мы ни разу не пообедали без скандала. И всегда начинает Полли. Она его мучает и пилит, пока не доведет. Прямо не знаю, что это с ней – они всегда так ладили…
– Да, ладили, – кивнула Мэри. – До недавних пор.
– Новый этап? – предположил я. – У детей все какие-то этапы. Пока они через это перевалят, совсем измотаешься. Каждый этап плох на свой лад.
– Может, и так, – задумчиво сказала Мэри. – Только… У детей такого не бывает.
Удивившись ее интонации, я взглянул на нее. Она спросила:
– Разве ты не видишь, что мучает девочку?
Я тупо глядел на нее. Она объяснила:
– Самая обычная ревность. Хотя… для того, кто ревнует, ревность всегда необычна.
– Ревнует? – переспросил я.
– Да, ревнует.
– К кому же? К чему? Не понимаю!
– Чего ж тут не понять? К Чокки, ясное дело.
Я воззрился на нее:
– Какой бред! Чокки просто…
– Что с того? Для Мэтью он есть – значит, есть и для Полли. Ты сам сказал, они всегда ладили. Полли восхищается Мэтью. Он все ей говорил, она ему помогала и очень этим гордилась. А теперь у него новый друг. Она не нужна. Как тут не взревнуешь?
Я растерялся.
– Вот теперь ты говоришь так, словно Чокки на самом деле есть.
Мэри взяла сигарету.
– Что значит – «есть»? Бесы и ведьмы есть для тех, кто в них верит. И Бог тоже. Для тех, кто живет верой, неважно, что есть, чего нет. Вот я и думаю – правы ли мы? Мы ему подыгрываем, он все больше верит, Чокки все больше есть… Теперь и для Полли он есть – она ведь к нему ревнует. Это уже не игра… Знаешь, мне это не нравится. Надо бы посоветоваться…
Я понял, что на сей раз она говорит серьезно.
– Ладно, – сказал я, – может быть… – Но тут раздался звонок.
Я открыл дверь и увидел человека, которого несомненно знал, но никак не мог припомнить. Я уж было подумал, что он связан с родительским комитетом, как тот представился сам.
– Здравствуйте, мистер Гор. Вы, наверное, меня не помните. Моя фамилия Тримбл, я преподаю математику вашему Мэтью.
Когда мы вошли в гостиную, Мэри его узнала.
– Здравствуйте, мистер Тримбл. Мэтью наверху, готовит уроки. Позвать его?
– Нет, миссис Гор. Я хотел видеть именно вас. Конечно, из-за него.
Я предложил гостю сесть и вынул бутылку виски. Он не возражал.
– Вы чем-то недовольны, да? – спросил я.
– Что вы, что вы! – поспешил заверить мистер Тримбл. – Совсем нет. Надеюсь, ничего, что я зашел? Я не по делу, скорей из любопытства. – Он снова помолчал, глядя то на меня, то на Мэри. – Это вы математик, да? – спросил он меня.
Я покачал головой:
– Не пошел дальше арифметики.
– Значит, вы, миссис Гор?
Теперь головой покачала она:
– Что вы, мистер Тримбл! Я и арифметики-то не знаю.
Тримбл удивился, даже как будто огорчился.
– Странно, – сказал он, – а я думал… Может, у вас есть такой родственник или друг?…
Головой покачали мы оба. Мистер Тримбл удивился еще больше.
– Странно… – повторил он. – Кто-нибудь ему да помогал… верней, подавал мысли… как бы тут выразиться… – он заторопился. – Я всей душой за новые мысли! Но, понимаете, две системы сразу – это скорей собьет ребенка, запутает… Скажу откровенно, ваш Мэтью не из вундеркиндов. До недавних пор он учился как все – ну, чуть лучше. А теперь… Как будто его кто подталкивает, дает материал, но слишком сложный… – Он снова помолчал и прибавил смущенно: – Для математического гения это бы ничего… он бы даже удовольствие получал… а для вашего Мэтью трудновато. Он сбивается, отстает.