Миры Джона Уиндема, том 5
Шрифт:
– Валяй, валяй, – поощрил я его хладнокровно.
– Я думаю, что мы имеем дело с супервивисектором, – ответил Альфред, многозначительно подняв палец.
Я нахмурился:
– Не понял. Либо – вивисекция, либо – не вивисекция. Супервивисекция просто…
– Я хочу сказать, что мы имеем дело с человеком, который оскорбляет Природу, уродует Божьи создания, гнусно искажает истинный облик тварей Господних, пока они не станут неузнаваемыми полностью или в частностях. Облик, которым они обладали до того, как он этот облик стал изменять, – пояснил
Только теперь я стал понимать, какую теорию выдвинул мой коллега на этот раз. Его воображение отхватило огромный кус пирога, и хотя дальнейшие события показали, что въелся он и не так уж глубоко, но тогда я расхохотался.
– Ясно! Я ведь тоже читывал «Остров доктора Моро». Ты полагаешь, что явишься в Грендж и тебя там встретит лошадь, разгуливающая на задних ногах и беседующая о погоде? А может, ты рассчитываешь, что дверь тебе откроет суперпес, который спросит, как твоя фамилия? Шикарная идейка, Альфред! Но пойми, в реальной жизни все иначе. Конечно, жалоба есть жалоба, и мы обязаны ее расследовать, но боюсь, старина, что тебе придется здорово разочароваться, ежели ты вообразил дом, где все наполнено густым запахом эфира и воплями пытаемых животных. Остынь-ка, спустись с небес на землю!
Однако проколоть шкуру Альфреда не так-то легко. Фантазии – неотъемлемая часть его жизни, и, хотя он и был уязвлен разоблачением источника своего вдохновения, он все же не погас, а продолжал вертеть эту историю то так, то эдак, добавляя к ней то тут, то там новые детали.
– Но почему же черепахи? – слышал я его бормотание. – Ведь выбор рептилий еще больше затрудняет… – Он пережевывал это несколько минут, а затем добавил: – Руки! Руки и кисти рук! Откуда, во имя дьявола, взять пару рук?!
Глаза Альфреда раскрылись еще шире, а пламя в них разгорелось еще ярче, пока он обдумывал эту идею.
– Продолжай в том же духе! Держись этого курса! – посоветовал я.
Однако вопрос, который он задал, действительно был неприятен и темен.
На следующий день после полудня я и Альфред появились у сторожки Мамбери-Грендж и назвали свои имена недоверчивому человечку, который жил в сторожке, одновременно исполняя обязанности привратника. Он покачал головой, выражая сомнение, что нам удастся осуществить свое намерение попасть внутрь, но все же взялся за телефонную трубку.
Я таил коварное желание, чтобы его опасения подтвердились. Дело, конечно, надо было расследовать хотя бы для того, чтобы успокоить жителей деревушки. Но мне очень хотелось, чтобы прошло какое-то время и Альфред выпустил хотя бы часть паров. Пока же его фантазия и ажиотаж непрерывно разгорались. Воображение Э. По и Э. Золя просто чепуха в сравнении с продуктами фантазии Альфреда, особенно если последняя получит нужную пищу. Всю эту долгую ночь моего коллегу, вероятно, преследовали во сне кошмары, и сейчас он был как раз в том состоянии, когда фразы вроде «гнусное издевательство над нашими безъязыкими друзьями», «свирепая кровожадность скальпеля», «разрывающие душу вопли миллионов
В конце концов я убедил Альфреда, что его задача будет заключаться в проницательном наблюдении и поисках новых улик, а разговор буду вести я. Потом, если он не удовлетворится результатами, ему будет предоставлена возможность высказаться. Оставалось лишь надеяться, что Альфред выдержит напор своих бушующих чувств.
Привратник, говоривший по телефону, повернулся к нам с выражением удивления на лице.
– Док сказал, что примет вас, – объявил он, будто не веря, что правильно расслышал. – Вы найдете его в новом крыле – вон в том строении, что из кирпича.
Новое крыло, в которое заглядывал браконьер Билл, оказалось гораздо крупнее, чем я ожидал. Оно занимало площадь, равную площади всего старого дома, но было одноэтажным. В ту самую минуту, когда мы подошли к пристройке, дверь в ее дальнем конце отворилась и высокая, одетая в свободный костюм, фигура с растрепанной бородкой появилась на пороге.
– Господи Боже мой! – воскликнул я подходя. – Так вот почему мы так легко сюда проникли. Понятия не имел, что вы тот самый Диксон! Кто бы мог подумать!
– Ну если продолжить эту тему, – парировал наш хозяин, – то и вы занялись делом, весьма необычным для интеллигентного человека.
Тут я вспомнил о своем спутнике.
– Альфред, – сказал я, – разреши представить тебя доктору Диксону, некогда бедному учителю, пытавшемуся в школе вколотить мне в голову начатки биологии, а затем, по слухам, наследнику миллионов или что-то в этом роде.
Альфред смотрел на нас с подозрением. Какая ошибка – с самого начала начать заигрывать с врагом! Он недружелюбно кивнул, но руки не протянул.
– Входите, – пригласил Диксон.
Мы оказались в комфортабельной комнате – наполовину кабинете, наполовину гостиной, которая явно подтверждала слухи о его богатстве. Я уселся в роскошное кресло.
– Вероятно, вы уже знаете от своего сторожа, что мы здесь с официальным визитом, – сказал я. – Поэтому лучше покончить с этим вопросом, прежде чем мы приступим к празднованию возобновления старого знакомства. Не вредно было бы снять тяжесть с души моего друга Альфреда.
Доктор Диксон кивнул и бросил на Альфреда оценивающий взгляд. Последний продолжал стоять, ничем себя не желая компрометировать.
– Я сообщу вам всю информацию в том виде, в котором мы ее получили, – продолжал я и приступил к изложению фактов. Когда я дошел до описания черепахоподобных существ, Диксон оживился.
– Ах, так вот что с ними случилось! – воскликнул он.
– А! – вскричал Альфред, причем в ажиотаже его голос поднялся до визга. – Итак вы признаетесь! Вы признаетесь, что несете ответственность за эти несчастные существа!