Миры Филипа Фармера т. 19. Ночь света. Отче звёздный. Мир наизнанку
Шрифт:
Ад был донельзя наводнен всякими противоречивыми слухами. Кому об этом знать, как не Куллу, который жил среди них?
Едва Кулл вступил в помещение, на него обрушилась лавина звуков: голоса, звонки сотен телефонов. И так как он опоздал — если верить огромным песочным часам у входа, — ему следовало поспешить к своему рабочему месту. Но, взглянув на лица пришедших раньше, он в ужасе остановился. Он смотрел, не веря своим глазам. Так и есть! Каждый из присутствовавших, за исключением Председателя, был
Кулл почувствовал себя униженным, смешным и, что хуже всего, обманутым. Почему никто из его так называемых друзей не предупредил, что усы из моды вышли? Ну и друзья, нечего сказать! Они не прочь уязвить его, будто не видят разницы между ним и врагами. И вот сейчас на него обращали внимание не только потому, что он опоздал. Над ним смеялись. Он ничего не мог с этим поделать. Если броситься отсюда наутек и дома сбрить немодные усы, то он еще больше опоздает, и Председатель, безусловно, будет недоволен. Да и насмешки только усилятся.
С опущенной головой и пылающими щеками Кулл пробрался между рядами вверх по ступеням и тихонько скользнул на свое место. Телефон на его столе звонил не переставая, будто человек на другом конце провода хотел поделиться с Куллом мировой сенсацией. Возможно, так оно и было.
Он взял трубку.
— Алло! Кто это? Что-нибудь стоящее? — произнес он.
Голос на том конце говорил на испорченном древнееврейском и с ритмичностью шведского.
— Говорит Свен Ялмар. Из сектора XXБ-8Н/Б.
Кулл помнил наизусть огромную карту в соседней комнате и знал, где находится Свен. Не совсем, может, точно, так как схема города после недавнего расширения наверняка изменилась. Джек полагал, что из-за землетрясения телефонные линии оборвутся, но, очевидно, повреждение устранили довольно быстро.
— А как же — конечно, стоящее, — отозвался Свен. — Сколько, падших ангелов могут поместиться на острие иглы?
— У вас в Скандинавии все такие умники? — поинтересовался Кулл. — Ты разве не знаешь, как мы заняты? У тебя что, время. лишнее и поэтому ты решил позвонить сюда и донимать нас своими дурацкими шутками?
— Время? Это здесь-то? Теперь ты взялся за шуточки? Нет, агент Кулл, я тебе позвонил не для того, чтобы выслушивать оскорбления. У меня сенсационный материал. Во всяком случае, мне так кажется.
— Ах, тебе кажется? — повторил Кулл. — Позаботься лучше о подтверждении своих слов! Я подам на тебя жалобу за то, что ты тратишь мое время. А то неровен час, я сверну себе шею, пока гоняюсь за химерами.
— О Боже! — воскликнул Свен. — Еще и смешанные метафоры в придачу. Какое тебе еще нужно подтверждение? Я сказал, что у меня есть горячая информация, но я не в состоянии предоставить тебе подписанный и засвидетельствованный под присягой документ.
Насколько мне известно,
— Парень? — переспросил Кулл. — Какой парень?
— Я знаю его только по имени — Федор, а фамилию он никогда не говорит. Называет себя Славянином-Юродивцем. Лысый, бородатый балбес. Выглядит так, будто пережил ад еще до того, как покинул Землю. Да он и сам может побеседовать с тобой. Заговаривается немного, но убеждать умеет, что есть то есть, будто сам Сатана. Погоди немного! Не вешай трубку! Сейчас приведу его!
И он убежал, прежде чем Кулл успел прокричать, чтобы тот не занимал линию. На Кулла смотрел Председатель, от взгляда которого у того затряслись поджилки. Ясно одно: или Свен должен предъявить нечто из ряда вон выходящее, или гореть им обоим синим пламенем — может, даже буквально. Коммутатор пользовался жестокими и действенными методами расправы за ошибки и наведения дисциплины. Укрыться было невозможно. Кому и знать об этом, как не Куллу, который выследил и поймал нескольких из тех, кто решил бросить работу на Коммутаторе? Стоило однажды наняться туда и узнать его секреты, и ты влип. Выхода не было.
Кулл нервно забарабанил пальцами по каменной столешнице и до крови закусил губу. В чем тут же раскаялся, так как вкус ее напомнил ему о наказании, которому подвергался прогневавший Председателя — Кулл уже видел такое.
Несмотря на постоянный приток прохладного воздуха из древней и невидимой, но вечнодействующей вентиляционной системы, Кулл обливался потом. Ему показалось, что прошел целый час (а может, и правда час), прежде чем голос Свена зарокотал в его ухо:
— Извини, Кулл, что так задержался. Он здесь! Федор!
— Вот и я, Федор, Славянин-Юродивец! — произнес визгливый голос. — У меня интересное сообщение, просто грандиозное!
«Еще один псих», — подумал Кулл.
— Короче, — сказал он. — Вы уже и так чересчур долго занимаете линию. Просто изложи мне суть своего сообщения. И если я посчитаю его стоящим, можешь рассказать поподробней. — И добавил: — А ты, случайно, не звонил сюда раньше? Уж больно твой голос кажется мне знакомым.
— Никогда, — ответил Федор. — Вы — первый человек по имени Кулл, с которым я разговариваю.
— Ладно. Выкладывай.
— Слушайте, — взволнованно заговорил Федор, — вам известна теория Перевода? То есть что рождение — это перевод с одного языка, жизни, на другой язык, жизнь. И что смерть — это еще один перевод. На один из двух возможных наречий. Небеса или ад. А возможно, и трех, потому что не следует забывать о чистилище невинных и праведников. А может, даже четырех, поскольку надо учитывать еще и чистилище для грешников, хотя, конечно, доказательств, что таковое существует, нет.